Борис Немцов - Провинциал

Страх двигает человечеством. Собственно, он порожден одним из основных инстинктов — инстинктом самосохранения.

У меня, конечно, есть страх. Страх смерти, например. Не верю тем, кто говорит, что не боится смерти. Страх потерять близких людей, он очевиден. Страх полностью потерять здоровье и стать беспомощным и обременительным для людей.

Есть гораздо менее значительные вещи, которых я боюсь. Например, когда берут кровь из вены. Когда дают общий наркоз, особенно вначале. Или когда лечу зубы.

Все это нормально.

Боюсь людей, глаза которых залиты кровью и которые демонстрируют полную неадекватность своих действий. В политической борьбе к таким людям относятся экстремисты. Фашисты, оголтелые большевики. Они вызывают не то чтобы мой личный страх. Это страх за будущее общества. За страну, в которой живешь.

И в этом смысле очень плохо, когда общество демонстрирует бесстрашие. Наибольший страх испытывают люди, которым есть что терять. Такие люди в обыденной жизни могут быть бесстрашными. Но стихия общественных перемен — сильная, могучая, обладающая бесконечной энергией. И люди, которым есть что терять, бессильны против нее.

Лучшее состояние общества — то, когда оно не находится в перманентном страхе перед экстремизмом, социальными революциями либо геноцидом. Ядром такого общества является средний класс.

Быстро утрачиваются буйные кудри. Десять лет тому назад с моей прической ни одна расческа не справлялась. Теперь этих проблем нет. Утрачиваются физические силы.

Утрачивается бесконечная энергия, которую некуда было девать. Все воспринимается спокойнее. «Я теперь скупее стал в желаньях», по Есенину. Все это связано с возрастом, конечно.

Кто-то сказал бы — я отвечаю за все. Но это звучит слишком высокопарно. Я отвечаю за довольно многое. Но не за все. Не потому, что я ленюсь, а потому, что люди достаточно самостоятельны и умны и могут отвечать за себя. Власть же не должна им мешать это делать, а должна создавать условия, чтобы люди могли с успехом отвечать за себя.

Тем не менее я отвечаю за общественную безопасность, за то, чтобы не принимались безумные, абсурдные решения, за то, чтобы бедным было не так плохо. За то, чтобы бедных было как можно меньше. А богатых — как можно больше. За то, чтобы коррупция и беспредел не имели почвы под ногами. Все это существует, но если власть препятствует открытому обсуждению своих дел, если власть против выборов, если власть не допускает к информации, то она тем самым создает предпосылки для коррупции и беспредела.

Я отвечаю за то, чтобы корней у этого извечного зла не было. Если растения растут без корней, их легко выкорчевать. Если корни пущены, тогда бороться тяжело. Я не хочу, чтобы были корни у зла.

А если совсем коротко — я отвечаю за тех людей, которые сами за себя не могут ответить.

Нижний Новгород, март — октябрь 1996 г.