Георгий Холостяков - Вечный огонь

(К слову сказать, термин военно-морская база не раз на моей памяти вводил в заблуждение общевойсковых начальников, мало соприкасавшихся с флотом: они считали, что командир такой базы - хозяйственник, интендант. )

Таким вот образом мне стало уже определенно известно, что командиром высадки нового десанта предполагают назначить меня. Н. Г. Кузнецов сообщил затем - конечно, под строжайшим секретом, без права делиться этим с кем бы то ни было, - что местом высадки десанта намечается Цемесская бухта, включая Новороссийский порт.

Выбор места был смелым, даже дерзким. Но именно в этом виделась немалая выгода: где-где, а здесь противник вряд ли ожидал атаки с моря. К тому же его внимание и силы отвлекали бы соседние участки сухопутного фронта - имелось в виду, что одновременно наши войска перейдут в наступление по берегу со стороны цементных заводов и с Малой земли. Большим плюсом было также то, что тут десант мог обойтись без поддержки корабельной артиллерией - ее вполне заменяли наши береговые батареи.

Нарком закончил тем, что приказал мне доложить свои соображения о способах высадки в указанном месте и ее обеспечении.

Если не ошибаюсь, докладывал я на следующий же день. Речь могла идти, разумеется, лишь о сугубо предварительных наметках. Присутствовал при этом вице-адмирал С. П. Ставицкий из Главного морского штаба, один из моих балтийских учителей. Когда я кончил, он сказал: У меня вопросов нет. Насколько я знал его, это означало одобрение доложенного. А вдаваться в детали было еще рано.

С тех пор прошли месяцы, и не раз думалось, что новороссийский вариант десанта вообще отпадает. Но именно этому варианту суждено было в свое время претвориться в жизнь.

С середины лета командующий флотом, бывая в Геленджике, говорил со мной о десанте в Новороссийск уже в практическом плане - как о боевой задаче, к которой надо готовиться, хотя пока нет на этот счет ни приказов, ни ясности в сроках, зависевших не от флота. Вопрос о том, что высадкой предстоит командовать мне, считался решенным.

Все, имевшее отношение к десанту, Л. А. Владимирский обсуждал со мной с глазу на глаз. В общий замысел операции сперва был посвящен в Новороссийской базе еще лишь капитан 1 ранга Михаил Иванович Бакаев, новый наш начальник политотдела.

С Иваном Григорьевичем Бороденко мы, неожиданно для нас обоих, расстались. Начальник Главного политуправления ВМФ И. В. Рогов перевел его на другое море с повышением, но уезжал Бороденко неохотно и как-то уж очень не вовремя, перед решающими боями за Новороссийск.

Бакаев был опытным политработником, за дела взялся энергично, однако мне долго недоставало Ивана Григорьевича. Мы вместе прошли два тяжелейших года войны, и этот человек богатой и щедрой души, отзывчивый и непреклонный, любимый бойцами и командирами, остался для меня тем комиссаром, которого всегда хочешь видеть рядом, с которым не страшны никакие испытания.

Важнее всего было, чтобы противник, который вообще-то наверняка ожидал нашего десанта, не догадался, где мы собираемся его высадить. Между тем задуманная высадка в Новороссийском порту выдвигала ряд специфических вопросов, решить которые требовалось заблаговременно.

Начиная хотя бы с такого: как обеспечить прорыв высадочных плавсредств через неширокий проход между Восточным и Западным молами? Какое-то время эти портовые ворота фактически оставались открытыми. У оконечностей молов, правда, держались на поплавках секции подорванного при оставлении порта боно-сетевого заграждения.

Однако главную опасность для судов представляло не это. Немцы могли натянуть под водой между молами трос и подвесить к этому тросу что угодно. Неспроста на оконечности Западного мола с некоторых пор стояла какая-то лебедка.

И вот на позицию батареи Зубкова явился однажды краснофлотец с папочкой под мышкой. Командиру было сказано, что это художник-любитель, которому разрешено сделать с Пеная зарисовки бухты. Артиллеристы устроили его в подходящем местечке, откуда хорошо просматривается Новороссийский порт, и он посидел там, сколько ему требовалось.

Сутки спустя, ночью, художник, а на самом деле боец разведотряда, и еще один разведчик вплавь добрались от восточного берега бухты до оконечностей молов, проникли в порт и пробыли в нем, ведя наблюдения, весь день: один - на полузатопленном транспорте Украина, другой - на старой барже в Лесной гавани. По пути они обследовали и портовые ворота.

Возвращение пловцов прошло не совсем гладко. Волнение в бухте помешало одному из разведчиков выплыть куда надо, он напоролся на берегу на противопехотную мину, был серьезно ранен и о своих наблюдениях докладывал уже после операции.

Так было выяснено, что между молами действительно протянут стальной трос, на расстоянии примерно одного метра от поверхности (разведчик вставал на него и запомнил, докуда доходила ему в этот момент вода). Ничего прикрепленного к тросу под водой не обнаружилось. Пловцы доложили также, в каком состоянии находятся остатки прежнего бокового заграждения.

Все эти сведения были весьма важны. Но добывшие их моряки не знали, что работают на десант, - такие данные могли понадобиться для одной из боевых вылазок того же разведотряда, да и для других целей.

Пока существовал трос между бонами, в порт не мог прорваться даже торпедный катер, не говоря уже о судах с большей осадкой. Однако о заблаговременном устранении преграды в воротах нечего было и думать: это сразу раскрыло бы врагу наши планы. А вот подготовиться к тому, чтобы, когда придет срок, за считанные минуты расчистить вход в порт, надлежало заранее.

Техническая сторона дела обсуждалась с офицерами-минерами. Ни о каком десанте при этом не было сказано ни слова. Минеры, конечно, понимали, какое заграждение имеется в виду, но мало ли зачем могло потребоваться его устранить.

Способы предлагались разные. Для проверки их оборудовали в одном укромном местечке мини-полигон. Оказалось, что самое надежное - перебивать трос двухкилограммовым трал-патроном, забрасывая его с носа легкого катера. А железные буйки, на которых держались остатки старого бонового заграждения, решили топить, накидывая на них обыкновенную волейбольную сетку с прикрепленными к ней подрывными патронами. В ходе опытов определилось и необходимое для этого число людей.

Раздельно, так, чтобы одно не соприкасалось с другим и выглядело для привлекаемых людей как некое самостоятельное задание, отрабатывались и другие элементы обеспечения прорыва в порт.

При одном из докладов вице-адмиралу Л. А. Владимирскому о делах по десантной части я признался, что затрудняюсь предложить состав штаба высадки, о котором, очевидно, уже пора было подумать.