Михаил Хомуло - Полк, к бою !

- Гранату! - шепчу ординарцу.

Когда он выдернул чеку и приготовил гранату к броску, рывком открываю дверь и уже в полный голос кричу:

- Бросай!

Взрыв, гаснет свет, из блиндажа вылетают стоны...

- Эти уже не уйдут. За мной!

Выскочили в траншею. Услышали приближающийся топот ног слева, возбужденный разговор по-немецки.

- Вдоль траншеи, огонь! - шепнул я ординарцу.

Тот дает длинную очередь. Опять стоны, крики...

Где-то тоже стреляют, раз за разом рвутся гранаты.

И вдруг наступает тишина.

Незаметно рассвело. И постепенно начинает проясняться обстановка. У первой траншеи, справа и слева от меня, лежит несколько десятков трупов фашистских солдат. На проволочном заграждении в различных позах - тоже трупы. Их много. Что же это было? Разведка боем или...

Ко мне начинают подходить бойцы и сержанты из 3-й роты.

- Где ваш командир? - спрашиваю я.

- Ранен. Уже эвакуировали в тыл.

- Кто из командиров еще остался в роте?

- Я, - послышался голос. Это лейтенант Г. М. Синюк.

- Принимайте роту, - говорю ему. - Собирайте людей, производите расчет. Организуйте систему огня. Окажите помощь раненым. Пленные есть? Конвоируйте за мной.

На допросе легко раненный унтер-офицер рассказал, что они из разведывательного батальона 92-й пехотной дивизии. Получили приказ провести разведку боем и во что бы то ни стало захватить хотя бы одного русского. Накануне их командиры целый день просидели на переднем крае, изучая нашу оборону. А ночью, после огневого налета своей артиллерии, ворвались в первую траншею 3-й роты. Но врасплох наших бойцов застать не удалось. И вот... Не многим удалось уйти обратно. А "языка"... Его снова не взяли.

Да, вражеское командование, видимо, действительно серьезно интересуется нашими планами. Вон ведь целый разведывательный батальон в пекло бросило. А что же будет дальше?

* * *

Прошла зима, затем весна. Наступило лето. А мы по-прежнему сидим в обороне. За это время я успел опять покомандовать батальоном, на сей раз лыжным, а в мае, после его расформирования, снова получил назначение на должность заместителя командира стрелкового полка. На этот раз - 885-го. Полком командовал подполковник Н. Д. Курешов, белорус по национальности. Среднего роста, коренастый, очень смелый, Никита Дмитриевич был и прекрасным организатором боя. Пользовался заслуженным авторитетом у личного состава.

Начальником штаба сюда пришел майор А. А. Никитин. Кстати, мой однокашник по курсам усовершенствования командного состава и однополчанин по 878-му полку. Заместителем командира по политчасти (должности комиссаров и политруков к тому времени уже упразднили) был майор К. Н. Орлов.

В течение мая - июля 1943 года 885-й стрелковый полк готовился к переходу в наступление. Начальство поэтому требовало от нас наиболее полных сведений о противнике. А у нас их почти не было. Что делать? Все поиски как полковой, так и дивизионной разведки успеха не приносили. Оставался последний шанс: добыть эти сведения разведкой боем. Но... Этот вид боя имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Положительным является то, что противник, хочет он того или нет, все же раскрывает себя: систему огня, степень оборудования в инженерном отношении местности, истинное начертание переднего края, систему минновзрывных заграждений. Отрицательной же стороной этого способа ведения разведки является то, что одновременно он раскрывает и наши собственные планы. Ведь как мы, так и гитлеровцы сразу понимали: если противоборствующая сторона проводит разведку боем, значит, надо ждать ее наступления на этом направлении.

Но иного выхода у нас, повторяю, не было.

Для проведения разведки боем мы стали изучать два района. Кстати, и вести ее намечалось одновременно на двух участках, удаленных друг от друга по фронту на два - два с половиной километра. С одной группой разведчиков постоянно находился сам командир полка, с другой - я.

Постепенно вырисовывалась картина наших предстоящих действий. Решили: разведку боем будем проводить не ночью, а утром, после завтрака, когда основная масса вражеских солдат, сменившись с ночного дежурства у оружия, ляжет отдыхать. Чтобы подавить фашистские пулеметы, а тем более орудия, ослепить наблюдательные пункты, нужен короткий, но очень мощный огневой налет нашей артиллерии и минометов. В этот период разведгруппы должны выдвинуться как можно ближе к переднему краю обороны противника, чтобы не тратить потом времени на преодоление расстояния до проволочных заграждений и первой траншеи врага.

В течение недели мы тренировали своих разведчиков. С этой целью в тылу были оборудованы два участка местности, почти точно скопированные с нужных нам участков обороны гитлеровцев. На них-то наши воины и отрабатывали свои действия.

Наступило 17 июля. В 9.00 наша артиллерия открыла огонь. Разведчики обеих групп с первыми же разрывами снарядов устремились вперед, начали преодолевать с помощью лестниц и матов проволочное заграждение перед обороной врага. А затем, когда артналет прекратился, дружно ворвались в его первую траншею.

Действия разведчиков были настолько стремительны, что фашисты растерялись, не смогли оказать им должного сопротивления. Вскоре первая группа вернулась, ведя с собой "языка". Успех сопутствовал и другой разведгруппе, она тоже захватила пленного.

Теперь началась более предметная подготовка к наступлению. И через несколько дней, передав свою полосу обороны частям 50-й армии, наша дивизия к 9 июля сосредоточилась в лесу северо-западнее города Кирова. Отсюда она и другие соединения 10-й армии должны были нанести удар, направленный в обход спас-деменского выступа, чтобы во взаимодействии с дивизиями 50-й армии взять в кольцо находящуюся здесь группировку немецко-фашистских войск.

Наша 290-я стрелковая дивизия наступала на правом фланге армии с задачей прорвать оборону гитлеровцев на фронте в четыре с половиной километра. 885-й полк наступал в первом эшелоне справа и наносил главный удар своим левым флангом.

За несколько дней до начала наступления командир дивизии Ю. М. Прокофьев, ставший к тому времени уже генерал-майором, получил назначение на должность командира стрелкового корпуса и уехал к новому месту службы. Вместо него к нам прибыл полковник И. Г. Гаспарян.

Знакомство с очередным комдивом произошло у нас во время рекогносцировки местности. Исаак Гаспарович, как оказалось, командовал до этого артиллерийской истребительно-противотанковой бригадой. И при первой же постановке задач нам стало ясно, что он глубоко понимает характер современного боя, его организацию при прорыве вражеской обороны, использование артиллерии и других родов войск. На меня лично Исаак Гаспарович произвел тоже очень хорошее впечатление.