Николай Ховрин - Балтийцы идут на штурм !

- В том, что в нынешней обстановке мы сможем взять власть в свои руки, я не сомневаюсь, - произнес он, - а вот как ее потом удержать, как управлять таким огромным государством? Вы над этим не задумывались?

Признаюсь, для меня такие мысли были новыми. Я считал, что сейчас главное - взять власть. А как ее удержать, подумаем, когда она будет у нас в руках. Конечно, это хорошо, что Старк смотрел вперед. Но плохо, что не был уверен в нашем завтрашнем дне. Правда, впоследствии он принимал активное участив в революции, в строительстве молодого Советского государства. Несмотря на некоторые колебания, Старк честно ж добросовестно выполнял партийные решения.

Ушли от него поздно. Несмотря на непогоду, на улицах было полно народа. Петроград напоминал огромный вооруженный лагерь. То и дело по мостовым грохали тяжелыми сапогами солдаты вызванных Временным правительством & столицу воинских частей, маячили конные казачьи разъезды, подразделения юнкеров несли охрану почты, телеграфа и телефона.

Боясь корабельной артиллерии, Временное правительство с помощью Морского министерства решило удалить из Петрограда "Аврору", которая только что закончила ремонт на Франко-Русском заводе. Исполняющий обязанности командира лейтенант Эриксон получил приказ выйти в море для опробования машин. Однако вскоре в адрес судового комитета "Авроры" пришел другой приказ - от Центробалта. О нем Эриксон доносил командующему Балтийским флотом адмиралу Развозову: "Сегодня днем председатель судового комитета получил приказание от Центробалта впредь до его распоряжения не выходить из Петрограда. Председатель судового комитета настаивал перед Дыбенко по юзу на необходимости выхода крейсера на пробу машин, которую предполагается произвести в среду, а завтра должны были перейти в Кронштадт. Дыбенко настаивает на том, чтобы крейсер 25-го и 26-го оставался в Петрограде. Председатель судового комитета ослушаться распоряжений Цевтробалта не считает возможным, о чем и заявил мне".

"Аврора" осталась в столице. Кроме нее Центробалт прислал еще четыре эсминца. Из Кронштадта пришел минный заградитель "Амур". К началу восстания на Неве стоял внушительный отряд боевых кораблей. Один их вид вызывал дрожь у защитников Временного правительства.

Зато моряки приход боевых кораблей встретили восторженно. Наконец-то настал момент, о котором мы так долго мечтали.

- Думал ли ты, Коля, - спрашивал меня Сапожников, - что вое будет вот так?

- Нет, - признался я, - по-другому все представлялось. Более стихийно...

Восстание началось до открытия II Всероссийского съезда Советов. По указанию Петроградского ВРК, разместившегося в Смольном, 24 октября отряды Красной гвардии вышли на улицы. К Смольному потянулись вооруженные рабочие петроградских заводов, из Колпина и Сестрорецка. У ступенек института были установлены орудия, за оградой пофыркивали моторы броневиков. Подступы к столице охранялись революционными частями.

Ночью рабочие и матросские отряды заняли мосты, телеграфное агентство, почтамт, вокзалы, государственный банк и другие важные объекты, окружили Зимний дворец. Утром 25 октября на улицах столицы появилось обращение "К гражданам России", в котором говорилось, что Временное правительство низложено и власть перешла в руки Военно-революционного комитета. Автором исторического воззвания был В. И. Ленин.

Один только Зимний дворец оставался пока еще в руках бывшего правительства, отрезанного от города и от страны плотным кольцом восставших рабочих, матросов и солдат. Его распоряжениям подчинялись только подразделения юнкеров да женский ударный батальон. Выставив из-за поленниц дров стволы пулеметов и винтовок, защитники Зимнего упрямо держались. Они не сдавались, надеясь на помощь, которую обещал оказать сбежавший из Петрограда Керенский.

Вечером 25 октября начал свою работу II Всероссийский съезд Советов. Делегаты разместились в актовом зале не только на стульях, но и на подоконниках, многие стояли в проходах, теснились в дверях. Наша группа разместилась в первых рядах. Нам хорошо был виден президиум.

Хотя съезд в подавляющем большинстве состоял из представителей большевиков, открыл его меньшевик Дан. За столом рядом с ним сидели Гоц и Абрамович. Все они принадлежали к руководящему ядру отжившего свои дни соглашательского ЦИКа.

Заметно расстроенный, Дан поднялся на трибуну, подождал, пока утихнет шум, затем стал говорить о том, что съезд собрался в исключительной обстановке и Центральный исполнительный комитет считает ненужным открывать заседание политической речью.

- Я являюсь членом президиума ЦИКа, - напомнил Дан. - Мои партийные товарищи сейчас находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров...

После его слов делегаты зашумели, с разных сторон раздались выкрики:

- Позор!

- Долой корниловцев!

- Предатели!

Сидевший невдалеке от нас черноморский матрос с георгиевской лентой на бескозырке вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Железняков уважительно посмотрел на него, А Дан, стараясь сохранять спокойствие, терпеливо ждал, когда все смолкнут. Наконец такой момент наступил, и он сказал:

- Заседание Второго съезда Советов объявляю открытым и предлагаю приступить к выборам президиума.

Представители соглашательского ЦИКа торопливо покинули свои места за столом. Делегаты быстро избрали президиум, в основном состоявший из большевиков. Начались выступления. Внезапно какой-то взъерошенный человек, обращаясь к председателю, попросил слова для внеочередного заявления. Он чуть ли не бегом влетел на сцену. Срывающимся голосом он закричал, что Зимний дворец обстреливается пушками Петропавловской крепости и морскими орудиями "Авроры".

- Мы протестуем! - восклицал он, заламывая, руки. - Мы покидаем съезд и идем к Зимнему дворцу умирать вместе с нашими братьями!

И действительно, после его сообщения группа меньшевиков демонстративно вышла из зала. Кто-то из матросов крикнул:

- Скатертью дорожка!

А Железняков вдруг толкнул меня в бок, с озорной усмешкой сказал:

- Пойдем и мы с тобой, поглядим, как они "умирать" будут... Чего нам тут сидеть, речи слушать? Может, у Зимнего и для нас дело найдется? Часть наших ребят уже давно на Дворцовую площадь ушла.

Я согласился с ним. Выйдя из Смольного, направились к Зимнему. По пути мы раздобыли винтовки, хотя у нас имелись пистолеты. Чем ближе подходили к Дворцовой площади, тем громче слышался треск ружейных и пулеметных выстрелов. Со стороны Петропавловки звонко грохали пушки. Мы обогнули площадь и через Невский вышли к Александровскому саду возле Адмиралтейства. Здесь было полно матросов. Кто-то окликнул Анатолия, и к нему подошли сразу несколько человек. Оказалось, что здесь ждали сигнала матросы из Машинной школы. Желёзнякова окружили тесным кольцом.