Александр Бенкендорф - Записки

В Витебске было получено известие об окончательном заключении мира с Турцией, которым были всецело обязаны искусству генерала Кутузова {25} . Мир являлся событием тем более счастливым и удивительным, что вторжение Наполеона должно было оказать содействие Туркам, и его посол в Константинополе обещал, во имя будущих побед своего государя, возвращение Крыма и всех завоеванных Россиею провинций {26} .

Благодарственный молебен, отслуженный с усердием, был для нас как бы предзнаменованием Божественного покровительства и расстроил виды и надежды наших врагов.

Главнокомандующий получил повеление Императора отправить меня в Смоленск под начальство генерала Винцингероде, который собирал там резервные батальоны и эскадроны {27} . Я отправился к моему новому назначению, огорченный тем, что покидал армию.

Генерал Барклай де Толли оставил на следующий день свою позицию под Витебском и, взяв прямое направление на Поречье, двинулся к Смоленску. Его арьергард, под командой графа Палена, имел по сю сторону Витебска весьма удачное кавалерийское дело.

Князь Багратион, с своей стороны, расстроив искусно предположения противника, подвигался также к Смоленску. Отряд его армии, под начальством храброго генерала Неверовского, под Красным целый день сопротивлялся возобновлявшимся усилиям Французов, был почти уничтожен, сам Неверовский ранен, но своим упорным сопротивлением прикрыл отступление князя Багратиона {28} .

Обе армии, не быв расстроены, к большому удивлению Наполеона, наконец, соединились 22 июля в Смоленске {29} .

Часть армии бивакировала на высотах правого берега Днепра, а другая расположилась на левом берегу впереди древней стены, которая в течение столетий служила защитой Смоленску.

Орудия были поставлены вамбразурах, разрушенных временем, и Смоленск, старинный свидетель невзгод России, приготовился к новым бедствиям {30} .

Дело под Велижем. Действия отряда Винцингероде от Витебска до Рузы. Дело под Звенигородом

Я сопровождал генерала Винцингероде, который получил приказание отправиться в Духовщину, чтобы принять командование Казанским драгунским и тремя казачьими полками, собранными там с этою целью.

Назначение указанного отряда было служить для связи между большой армиею и армиею под командою графа Витгенштейна, охранять внутренность страны от неприятельских отрядов и фуражиров и действовать в зависимости от обстоятельств на сообщения французской армии, не теряя однако из виду движений графа Барклая де Толли {31} .

Так как Наполеон приближался к Смоленску и неприятельские отряды и корпуса проникли до Поречья, Велижа и Усвята, генерал Винцингероде направился между Поречьем и Велижем, чтобы затруднить неприятелю производство реквизиций, в которых он испытывал уже величайшую нужду.

Узнав, что Велиж занят двумя батальонами, генерал возымел надежду напасть на них врасплох: он вверил мне командование своим авангардом, оставив себе драгунский полк, чтобы овладеть входом в город.

До рассвета я атаковал французские пикеты и согласно диспозиции двинулся влево, чтобы проникнуть в город по другой дороге и очистить место колонне, предводимой генералом. Если бы я стремительно ворвался в город, дело, может быть, имело бы успех, но неприятель, вероятно предупрежденный о нашем движении, встретил казаков столь сильным ружейным огнем, что они не осмелились атаковать, и генерал Винцингероде, опасаясь понести бесполезно большие потери, приказал прекратить бой.

Неприятель, в расчете воспользоваться нашим отступлением, выслал около сотни кавалерии, но она была так энергично встречена и преследована до города, что мы могли спокойно выкормить лошадей в небольшом расстоянии от Велижа.

На следующий день генерал Винцингероде направился к Усвяту. Неприятель уступил эту позицию без сопротивления и был преследован по Витебской дороге.

Так как Усвят по своему положению представлял большие выгоды, мы остались в нем несколько дней, употребив их на прочесывание местности небольшими партиями, всюду нападавшими врасплох на неприятельских мародеров и захватывавшими почти без боя значительное число пленных.

Когда 4 корпус {32} покинул окрестности Суража, чтобы присоединиться к Наполеону, который после кровопролитных боев под Смоленском следовал за нашей армией по дороге на Москву, генерал Винцингероде направился на Витебск, желая, насколько возможно, тревожить сообщения противника.

Он выслал меня с 80 казаками вправо на Городок, чтобы очистить этот край от французских мародеров, главным же образом, чтобы получить сведения о корпусе, бывшем под командой графа Витгенштейна {33} .

Генерал Винцингероде прибыл к воротам Витебска и навел ужас на его гарнизон, поспешивший притянуть со всех окрестностей свои караулы и фуражиров, значительное число которых попало в руки наших казаков; между тем я захватил в Городке неприятельскую партию и оттуда направился на Полоцк.

Во время этого движения, столь же смелого, как и хорошо соображенного, генерал Винцингероде взял свыше 800 пленных, из которых мне посчастливилось захватить 300.

Уже в это время дезорганизация и упадок дисциплины сделали успехи в разнородных войсках, составлявших гигантскую армию Наполеона, и как бы являлись предвестниками бедствий, которые ее ожидали.

Получив известия о направлении, которое принимал граф Барклай де Толли, генерал Винцингероде, с целью приблизиться к нему, двинулся, по очищении всей этой местности, на Велиж, который противник вынужден был покинуть вследствие нашего движения на Витебск. Он прислал мне через посредство еврея приказание идти безостановочно на присоединение к нему {34} .

Мы не могли достаточно нахвалиться усердием и привязанностью, которые выказывали нам евреи, заслуживавшие тем большей похвалы, что они должны были опасаться мщения Французов и населения. Но они еще более опасались возвращения польского правительства, при котором подвергались всевозможным несправедливостям и насилиям, и горячо желали успеха нашему оружию и помогали нам, рискуя своей жизнью и даже своим состоянием.

Дворяне этих губерний Белоруссии, которые всегда были поддонками польского дворянства, дорого заплатили за желание освободиться от русского владычества. Их крестьяне сочли себя свободными от ужасного и бедственного рабства, под гнетом которого они находились благодаря скупости и разврату дворян; они взбунтовались почти во всех деревнях, переломали мебель в домах своих господ, уничтожили фабрики и все заведения и находили в разрушении жилищ своих мелких тиранов столько же варварского наслаждения, сколько последние употребили искусства, чтобы довести их до нищеты.