Андре Кастело - Королева Марго

В Монсе Маргарита познакомилась с графиней де Лален, дочерью сеньора провинции Линь. «Непринужденность и жизнерадостность, вообще свойственные фламандским женщинам, в графине де Лален особенно впечатляли…». Маргарита была восхищена женой графа.

«У нас завязалась теснейшая дружба. Никаких кормилиц! — говорила графиня. Она сама кормила сына грудью. На следующий день после праздника мы сидели рядом за праздничным столом […] Графиня была нарядна, вся в драгоценностях и вышивках […] Прямо к столу ей принесли малыша в роскошных пеленках, так как подоспел час кормления. Она положила его на стол между нами и, спокойно расстегнув пуговицы своего жилета, дала малышу грудь. Со стороны это могло быть воспринято как неучтивость по отношению к окружающим. Она же делала это с таким простодушным изяществом, что вызывала живое одобрение у всех…».

Между двумя кормлениями графиня обратилась к Марго, которая в своих «Мемуарах» так воспроизвела ее слова:

— Эта страна была некогда частью Франции, здесь доныне все говорят по-французски, естественная привязанность к Франции все еще живет в сердцах большинства фламандцев. Что до меня, то с тех пор как я удостоилась чести видеть вас, это чувство с новой силой вспыхнуло в моей душе. Эта страна была в свое время привязана и к Австрийскому дому, но с казнью графа д'Эгмона, графа де Орна и других сеньоров, наших близких родственников, составлявших цвет Нидерландов, привязанность к Габсбургам вырвана из наших сердец. Господство испанцев нам ненавистно, и ничего мы не желаем так сильно, как освобождения от их тирании. Однако мы совершенно не представляем, как этого добиться, ибо из-за множества вероисповеданий страна расколота на части. Сумей мы объединиться, вместе мы наверняка выгнали бы испанцев, но раздробленность делает нас слишком слабыми. И мы молим Бога, чтобы он внушил вашему брату, королю Франции, желание отвоевать назад эту страну, издавна принадлежащую его короне. Мы все придем ему на помощь.

Маргарита знала, что Генрих III и королева Екатерина решительно возражают против войны с Испанией. Подтолкнуть Францию на защиту Нидерландов удалось бы разве в том случае, если бы во главе фламандцев оказался ее младший брат Франсуа, ради которого она и предприняла это путешествие и которого принялась восхвалять, не жалея красок:

— Мой брат, герцог Анжуйский, который ни в доблести, ни в осмотрительности, ни в щедрости сердца нисколько не уступит моим отцу и братьям — королям Франции, готов взять на себя эту ношу, но, конечно, у него нет таких возможностей прийти вам на помощь, как у короля Франции. Он вырос с оружием в руках и считается одним из лучших полководцев нашего времени. Неслучайно он назначен главнокомандующим королевской армией в войне против гугенотов, у которых он только что отбил, уже после моего отъезда из Франции, одну из самых сильных крепостей, крепость Иссуар. Вряд ли вы сможете найти себе другого господина, который мог бы вам оказать такие же услуги, как он, хотя бы уже потому, что за ним — Франция, великое и благочестивое королевство, откуда он без труда сумеет черпать и людей, и средства, необходимые для предстоящей войны.

Маргарита не скупилась на обещания:

— И если мы можем рассчитывать на добрые услуги вашего мужа, графа, то будьте уверены, и вы можете рассчитывать на ответные услуги и заботу о его судьбе. Мой брат очень мягкий человек, [37] Это, впрочем, некоторое преувеличение. (Прим. авт.) ему чужда неблагодарность, он умеет ценить оказанную ему поддержку и хорошо исполненный долг. Вот почему с ним весь цвет Франции, люди чести и совести. Я уверена, что вскоре мы отпразднуем мир с гугенотами, думаю, это произойдет, когда я вернусь во Францию. [38] В самом деле соответствующий эдикт о примирении должны были опубликовать к возвращению Маргариты из Фландрии, 5 октября 1577 года. (Прим. авт.) Если граф, ваш муж, думает одинаково с вами и придерживается тех же намерений, пусть даст мне об этом знать, чтобы я могла подготовить брата, а я со своей стороны уверяю вас, что ваша страна и, в частности, ваш дом удостоятся всевозможных благ. Если благодаря вам брат мой сумеет обосноваться здесь, то, можете мне поверить, я стану вашей частой гостьей, ибо такую прекрасную дружбу, как между нами, не часто встретишь между братьями и сестрами.

Наговорившись, подружки отправились на бал. Не случайно писал венецианский посол Бадоаро: «Все свое время, которое остается у фламандских женщин после исполнения их рутинных обязанностей, они отдают танцам, музыке и пению… У них вошло в привычку заниматься готовкой пищи не чаше одного раза в неделю, и в блюдах их так мало разнообразия, что более скудного стола уже и вообразить нельзя. Зато даже у самого бедного фламандца дом богато обставлен мебелью… Мужчины, как дома, так и на улице, запросто общаются с чужими женами и даже бесцеремонно обнимают их. Молодежь отлучается из дому, не спрашивая разрешения родителей. Но верно и то, что эта свобода отношений, как правило, дальше разговоров не заходит». Господин посол в своих докладах предпочитал обобщения…

Обе молодые женщины отправились «послушать вечерню» к канониссам. [39] Старшие монахини в католическом монастыре. По пути Маргарита спросила у подруги:

— Что это за религиозный орден?

— Он создан для девушек из благородных семейств: их помещают сюда во младенчестве и держат здесь до той поры, когда они становятся невестами. Никакой общей спальни — они живут в отдельных домах, каждая в своей келье, как каноники… Монашескую одежду надевают, когда идут в церковь, на заутреню или на вечерню. Но как только служба оканчивается, они наряжаются, как все девушки на выданье, свободно посещают балы и званые угощения. Так что переодеваются они по четыре раза на дню, и всегда их можно увидеть где-нибудь на пирах и балах.

Долгий разговор с графом де Лаленом оставил у Маргариты чувство, что ее план имеет шансы на успех. Было очевидно, что знать южных провинций Фландрии готова их поддержать. По возвращении во Францию Маргарита пообещала остановиться в городке Ла Фер, принадлежавшем ей по брачному контракту. Там к ней должен был присоединиться Франсуа. И туда же для переговоров должен был приехать граф де Лален.

15 июля Маргарита увиделась с внебрачным сыном Карла V доном Хуаном, прославившимся победой в бою при Лепанто. [40] Морская победа испанцев над турками (1571 год), соперничавшими за господство над Грецией. Несмотря на победу, одержанную под началом дона Хуана Австрийского, испанцы не сумели подчинить себе эту страну. Когда-то они уже встречались, это было на берегу Бидассоа во время «большого путешествия» Екатерины Медичи. «Испанизированный фламандец», обронит она в своих «Мемуарах». Милостью своего брата Филиппа II назначенный правителем Нидерландов дон Хуан чувствовал себя неуютно в этой стране — подданные не выражали покорности по отношению к его власти. «Он спешился и подошел к моему паланкину поприветствовать меня», — пишет Маргарита. Ночью в сопровождении дона Хуана она въехала в Намюр, «город, светившийся открытыми окнами домов и огнями лавок».