Анатолий Черняев - Совместный исход. 1977

Но Вэнсу Брежнев с Громыко не давали говорить? Я представляю себе ситуацию так: поскольку позиции, которые он вез, были заранее сообщены, то терпения их выслушивать не хватило. Напротив, раздирало нетерпение высказать свое неудовольствие и несогласие. И это делалось в довольно грубой бесцеремонной форме, иногда прямо оскорбительной для Картера. Вэнс это все переносил, ни разу не выразил и намека на протест. Только после каждой «шуточки» с нажимом напоминал, что он хотел бы изложить привезенные позиции до конца.

Брежнев то и дело заводился на «правах человека», иногда вне прямой связи с ходом «обмена мнениями».

В ответ на мысль Вэнса, что вы имеете перед собой президента, который пользуется такой поддержкой большинства американцев, какой никто из прежних президентов не имел. Брежнев, прервав его, рассказал «сказ» (он так и выразился): по-моему из Хаджи Насреддина. Мол, на восточном базаре некто закричал, что в том конце плов дают задаром. Один, другой, третий побежали туда, потом - целая толпа. И потом тот, кто прокричал, поверив, бросился за всеми. Так вот, мол, и у вас насчет того, что президент выражает мнение народа.

Вэнс и ухом не повел. Попросил продолжать дальше.

Его вновь и вновь прерывали - «врезая» довольно грубо по поводу вмешательства в наши внутренние дела по правам человека.

Впрочем, и по результатам переговоров и по контексту (несмотря на явную демонстрацию негодования и грубости) - у меня не создалось впечатление, что, обидевшись на Картера за Сахарова и Буковского, мы отказались идти навстречу по действительно важному делу - о стратегическом оружии.

Думаю, что нас все-таки хотят одурачить: предложив рассчитанное на «всемирный» и шумный эффект заметное количественное сокращение ракет, носителей и проч., фактически ослабить наш потенциал. Ибо при превосходстве в качестве (электроника - наведение, точность, плюс ракеты «передового базирования» вокруг СССР) уменьшения количества ракет ставило бы нас в явно невыгодное положение. Не говоря уже о том, что американцы не хотят брать в счет «крылатую ракету», которая грозит нам новыми десятками миллиардов на создание новой оборонительной системы в дополнение к ПРО против баллистических ракет и самолетов.

Поэтому наша непримиримость и грубость (она присутствовала и на теле­конференции Громыко 31 марта) - по делу-то оправданы. Не понимаю только, неужели американцы действительно всерьез рассчитывают на то, что ради их «технологии» мы пойдем на самообман? Неужели они и в самом деле убеждены, что без их капиталов и техники (которая часто у нас, купленная за золото, ржавеет под снегом годами) не обойдемся?! Неужели они так же, как и мы, верят до сих пор в ядерный шантаж и с его помощью хотят нас списать из мировой политики?!

Впрочем, они играют на многих клавишах, особенно ушлый Бжезинский, который начал игру с «еврокоммунизмом», который нам (как идеологической державе, а значит - и как державе в целом) стал более опасен, чем ядерный потенциал США.

Сегодня я прочел выступление Э. Карделя [1] Эдвард Кардель - один из ближайших соратников Тито во время войны и после, член руководства СКЮ, теоретик югославского коммунизма с мировым именем. . Умен. «Марксистская мысль в Западной Европе, говорит, пробила барьеры догматизма и.идеологии антикоммунизма». Надо понимать, что КП действительно интегрировались в западное общество и становятся фактором его «революционной эволюции» (это мой термин, не Карделя). Он добавляет: «Рабочий класс имеет там перед собой (в качестве врага) не только буржуазные реакционные силы, но и военные блоки» (т.е. - и нас, социалистическую систему, социалистическое содружество). Комдвижение из орудия одного из блоков превращается в орудие борьбы и против социалистического блока. Эту мысль до Карделя развивал уже Каррильо. Но она отражает, увы, реальности. Ибо против нас теперь не только социал-демократический рабочий класс, но и та его часть, которая представлена коммунистами.

Вчера я позвал к себе Зуева (зав. сектором романских КП). Он только что вернулся из Парижа: вручил ФКП письмо ЦК КПСС. То самое. Он дал буквально хронику - как и с кем он там встречался. Канапа, Плиссонье, Леруа. (Кстати, ФКП вместе с ФСП одержала только что крупную победу на муниципальных выборах, и Марше не преминул отнести это за счет линии их XXII съезда). Официального ответа он не привез. Но - чего мы не ожидали - письмо обещано обсудить на ЦК, т.е. его скрывать не собираются, не боятся. Лейтмотив всех - от Канапы до Леруа - «вы должны согласиться, что между ФКП и КПСС существуют серьезные разногласия».

Когда эта формула была впервые официально произнесена на XXII съезде ФКП, мы в Москве были шокированы, но не поняли всего глубокого и принципиального ее значения. Она означала: мы отныне принципиальноотличаемся от вас, между нами не может быть идейного единства. И не может быть нормальных отношений, пока вы (КПСС) не усвоите (так же, как вы усвоили это, правда, с большой натугой в отношении, например, Брандта), что ФКП и КПСС - это «две очень большие разницы». И вы впредь не можете от нас требовать того, чего «вправе» были требовать на протяжении почти 60-ти лет, ссылаясь на то, что и мы, и вы - едино суть в рамках МКД.

Сам факт нашего письма (хотя содержание его не касается «их пути к социализму», а посвящено лишь их «антисоветизму», их попыткам набить себе цену за счет критики в наш адрес) - как раз результат такого непонимания с нашей стороны. Мы еще исходим из формулы Пономарева: «Уму непостижимо! Как могут коммунисты позволять себе такое!» Так вот - могут! Смогли югославы (но это было совсем «не в ту эпоху», когда можно было это понять!), потом китайцы (их уже легче было понять, поскольку это был «Восток» - непонятный «Восток»). И теперь вот, наконец, - единокровные братья, из самого ядра МКД. Оказывается, тоже могут!!

Мы придираемся к частностям. Например, мы в письме высмеиваем тезис Марше: «Свобода неделима!». Действительно, демагогический и с точки зрения любой серьезной, похожей на марксизм теории - чистейшая нелепость. Но ведь дело-то не в существеформулы, а в том, для чего она предназначена. А она предназначена для того, чтобы отличаться и дистанцироваться от нас, быть никак на нас не похожими! И плевать на всякую теорию! Даже хорошо, что это не укладывается в «общую теорию».

Прочитал «Голодный год» Пильняка. На меня это произвело. Взрыхлил еще раз, сотни раз продуманное о России и Революции, о том, от чего, к чему и зачем. И художественно, конечно, сильно. Он не создал направления, но оставил мощный след в советской прозе (настоящей)!

Загладин разослан по замам главу из большого нового труда американского Шапиро - о КПСС. Глава посвящена роли Международного отдела ЦК. В целом там одна клюква на другой, хотя Шапиро их крупнейший советолог и кремленолог. Немыслимое преувеличение роли отдела и Пономарева, вплоть до того, что мы будто формируем все внешнеполитические идеи, что под нами безгласный МИД ходит, что и все внешние кадры мы выбираем, и в конце концов они «дрожат» перед нами, а не перед кем-либо. Роль Пономарева в руководстве КПСС тоже невероятно вздута и совершенно неправдоподобна. Хотя с точки зрения «научной логики» - т.е. биографии Б.Н., им кажется, что иначе и быть не должно. Ничего-то они в нас не понимают!