Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

Между тем бои на липологовском рубеже продолжались. Генерал Рухле выполнил свое обещание, и начиная с 28 июля к нам стали прибывать гвардейские минометные полки. Всего их поступило пять (4, 5, 47, 51 и 83-й). Три полка были приданы корпусам Хасина и Родина, один - 131-й стрелковой дивизии и один-оставлен в резерве армии. Кроме того, мы получили 88 танков, из которых, правда, лишь 27 - Т-34, а остальные - из числа отремонтированных на СТЗ (своими силами танкисты возвратили в строй 55 машин, из них 25 - Т-34){160}. Из этого общего количества 56-й танковой бригаде, понесшей наибольшие потери, было выделено 49 машин (28-Т-34). 23-й танковый корпус получил 10 машин; в его состав вошла и прославившаяся в дальнейшем 20-я мотострелковая бригада.

Таким образом, для борьбы с липологовской группировкой противника мы имели два ослабленных в предыдущих боях танковых корпуса (23-й и 28-й), две также понесшие чувствительные потери стрелковые дивизии (131-ю и 196-ю) и части усиления. Их боевой порядок представлял собой почти прямую 20-километровую линию, идущую с северо-востока на юго-запад и перехватывающую дорогу между Скворином, Липолебедевским и Липологовским.

Немецкий 14-й танковый корпус, противостоявший нам здесь, занимал более выгодные позиции. За пологими скатами высоты 169,8 протянулась гряда довольно тесно сдвинутых небольших возвышенностей, дефиле между которыми, изрезанные глубокими оврагами, были почти непроходимы для танков. Генерал Виттерсгейм оставил на высоте 169,8 хорошо оснащенный передовой отряд, а основные силы развернул на непрерывно совершенствуемом рубеже за грядой возвышенностей с прилегающими к ним многочисленными оврагами. В глубине располагалась тяжелая артиллерия. Периодически из-за высоты 169,8 фашистские танкисты наносили внезапные контратаки при поддержке орудийного огня и ударов авиации. 14-й танковый корпус непрерывно пополнялся.

Вот в каких далеко не равных условиях и развернулся наш почти десятидневный поединок с одним из лучших в вермахте танковым соединением. Он продолжался вплоть до расформирования армии 5 августа 1942 года. Мы переживали горечь каждодневных потерь боевых соратников. Но бывали и радостные моменты несомненных успехов, когда командованию армии и фронта удавалось организовать четкое взаимодействие пехоты, танков, реактивной артиллерии и даже авиации.

Так, например, воодушевил нас 30 июля мощный удар танков и пехоты при массированной поддержке реактивной и ствольной артиллерии. Еще вечером 29 июля 23-й танковый корпус получил приказ сосредоточиться в районе Скворин, Остров, совхоз "10 лет Октября" и готовиться к наступлению во взаимодействии с 28-м танковым корпусом.

После эффективного огневого налета 189-я танковая и 20-я мотострелковая бригады ворвались на западные окраины Липологовского, а затем и на артиллерийские позиции. В итоге было уничтожено две батареи тяжелой артиллерии, 12 противотанковых орудий и 8 танков. Кроме того, наши воины подорвали несколько дзотов, нарушили линии связи и заложили в ряде вражеских блиндажей мины замедленного действия. При появлении авиации противника бригады получили приказ отойти на исходные позиции.

Еще более впечатляющими, хотя и менее кровопролитными были в тот день события в полосе 28-го танкового корпуса. У Родина к этому времени осталось всего 5 тридцатьчетверок и 13 легких танков; ослабела и 32-я мотострелковая бригада. Корпус укрепили, подчинив ему 131-ю дивизию и усилив двумя полками реактивной артиллерии.

Перед атакой "катюши" хорошо рассчитанным залпом накрыли район западнее высоты 169,8 - как раз там, где гитлеровцы изготовились к контратаке. Нервы фашистов не выдержали душераздирающего воя реактивных снарядов и бушующего шквала огня. Немецкие танкисты и артиллеристы покинули свои машины, орудия, а мотопехота - автомобили. Все они очертя голову бросились в укрытия за высотой. Танкисты Румянцева, Бабенко и мотострелки Хорошева ринулись вперед. Перед ними открылось удивительное зрелище: 30 танков с заведенными моторами стояли, как бы ожидая команды. Два танка были сразу подбиты, но никто из них не пытался выбраться. Тогда Родин понял, что машины пустые. Последовал приказ взять часть из них на буксир, а в другие пересели наши механики-водители. 28 немецких танков T-IV в полном порядке быстро перегнали в Ложки. Одновременно было захвачено 15 исправных орудий с боеприпасами и 50 автомашин{161}. Как потом объясняли пленные, их танковая часть только что прибыла из Франции на пополнение корпуса Виттерсгейма и они еще не привыкли к "ужасам Восточного фронта".

К сожалению, несомненный успех этого дня не удалось развить из-за массированного удара немецкой авиации и прорыва подошедших новых вражеских танков через фронт 62-и армии в районе Добринки.

Близка была победа и 2 августа. С рассветом, в 3 часа 40 минут, 33-й гвардейский минометный полк дал удачный залп по основному рубежу обороны противника. Спустя двадцать минут прогремел еще один залп, на сей раз - 4-го гвардейского минометного полка. Не успела закончиться артподготовка, как в воздухе появились самолеты нашей 8-й воздушной армии. Трижды десятки бомбардировщиков сбрасывали свой смертоносный груз на гитлеровцев, причем без помех фашистских истребителей. Урон врагу был нанесен большой, но размещенная на закрытых позициях мощная немецкая артиллерия пострадала мало, и когда создалась угроза прорыва нашими танками и мотострелками тактической зоны обороны противника, она открыла заградительный огонь. Перед наступающими подразделениями возникла непроницаемая стена разрывов. Подавить дальнобойную артиллерию гитлеровцев нам, к сожалению, было нечем.

Эти и последующие удары, с учетом действий 13-го танкового корпуса, поставили группировку Виттерсгейма под угрозу полного окружения. В этом нам оказала существенную помощь армия генерала В. Д. Крюченкина. Ее 22-й танковый корпус под командованием генерала А. А. Шамшина, располагавший 100 танками, сумел с тяжелыми боями продвинуться до рубежа Евлампиевский, Малонабатовский. Участник тех событий со стороны вермахта Вольфганг Вертен в своей "Истории 16-й танковой дивизии" свидетельствовал, что "советские танки отсекли выдвинувшиеся вперед (к Дону.- Авт.) войска 14-го танкового корпуса от главных сил 6-й армии, воспретили подвоз пополнений, горючего, боеприпасов и пытались... замкнуть их в кольце окружения и уничтожить". И далее: "В донских степях разыгралось классическое танковое сражение, судя по его перипетиям и количеству участвовавших с обеих сторон танков. Хотя русские понесли большие потери, в выигрыше фактически оказались они, так как выиграли время для создания обороны Сталинграда"{162}.

День за днем фиксировал в своем дневнике остроту событий и Гальдер, а 30 июля, подводя итоги, он записал: "На фронте группы армий "Б", особенно в полосе 6-й армии, действующей в излучине Дона к западу от Сталинграда, развернулась ожесточенная битва, исход которой в деталях пока еще нельзя предугадать. Наступательная мощь 6-й армии ослаблена трудностями в снабжении боеприпасами и горючим"{163}. Из этого видно, что пока продолжался "неудачный" контрудар 1-й и 4-й танковых армий, все внимание не только Паулюса и фон Вейхса, но и генерального штаба немецких сухопутных войск было приковано к участку, где наносился контрудар.