Андрей Сахаров - Степан Разин

Казаки входили в город пропыленные, потные, усталые, растекались по окрестным улицам, тянулись на базары, отмывали застарелую грязь в банях, а отмывшись и наевшись казенных Будархановых харчей, совсем ублажались, поглядывали на персианок, норовили схватить то одну, то другую. Кое-где на улицах стали вспыхивать драки. То казак кого-то задерет, то его жители обидят, прогонят прочь с базара или выгонят безобразника из бани.

Все напряженней становилось в городе. Казаки смелели с каждым днем. Они установили караулы у своих стругов, взяли под присмотр дорогу от города до берега: на ней постоянно маячила большая группа казаков, Разин ежедневно исправно получал обещанный Будар-ханом корм. В городе казаки вели себя вовсе не как смиренные челобитчики, а как победители, ходили, позванивая саблями, жители расступались перед ними в стороны. Каждый день на двор к Будар-хану прибегал кто-нибудь из городских людей, просил унять казаков. Терпел Будар-хан, ждал вестей из Исфагани.

…Разин шел по городу не торопясь. Поглядывал на белые уютные домики, на нечетные купала, рядом, позванивая саблями, поигрывая пистолетами, шли казаки из личной его охраны, здесь же были Сергей Кривой, Иван Черноярец, друзья, близкие есаулы. Еще утром к Степану прибежал казак и, давясь смехом, рассказал, что усмотрели вчера казаки винный подвал; вина там видимо-невидимо. Огромные кувшины стоят рядами, вкопанные в землю. Иных совсем не видно, задубели в земле. Попробовали казаки напроситься на угощенье, но отогнали их стражники.

Теперь казак семенил рядом со Степаном, указывая дорогу. Не торопясь шел Разин, посматривая по сторонам, примечая дорогу, вглядываясь во встречных прохожих. Те сторонились, пропускали казаков, потом бежали докладывать властям, что сам казацкий атаман забрел в их часть города.

Степан любил такие озорные минуты. Кругам вроде тихо, и сам он тих, еле слышен, а гроза вот она, где-то рядом; удастся или нет? Глаза атамана в озорном прищуре, и сам он не идет, а крадется, как барс. Как! Чтобы добрые казаки упустили бочку с вином, если можно взять ее даром, — да нет, такого с ним никогда не бывало! Главное же, действовать быстро, пока не прибежали Будар-хановы слуги, а и прибегут — ничего страшного, ну, пошарпали немного, какая беда. Разве жалко Будар-хану бочки вина для хороших друзей?

Стражники попытались преградить путь казакам, но куда там. Одного Разин треснул по голове, и тот упал со стоном в пыль, другого зверски схватил за халат Кривой и откинул в сторону.

Вот оно, богатство персидское — старинные душистые вина. Да какие крепкие! С ног валят. Сбили казаки крышки с кувшинов, винный дух шибанул в нос. Бросились казаки к кувшинам — кто с черпачком, кто с кружкой.

Льется вино рекой в подвале, пирует атаман с товарищи. Уже залиты у всех дорогие кафтаны, червонные капли блестят на бородах и усах, заляпано вином дорогое оружие. Вот это питье так питье. Разлетаются вдребезги кувшины под могучими кулаками, льется: дорогое вино на землю.

— А ты плыви, плыви! — вопит поп Феодосии Кривому. Тот еле стоит на ногах.

— Посадим попа в воду, — кричит Степан, — эх, топи попа в романее!

Шум, гвалт стоит в подвале, пирует атаман. И не слышно за этим гвалтом, что делается на улице. А там бегут люди к подвалу со всех сторон. У кого в руках алебарда, у кого копье, у кого пистолет, а кто просто схватил камень и размахивает им над головой. Обезумели казаки от пьянства, а жители Решта от злобы. Ах, надоели им казаки своими насильствами да задорами. За все они посчитаются сейчас с атаманом. С улицы раздался истошный крик:

— Братцы, бьют православных!

И как ни пьяны были атаман с товарищами, а успели выскочить из подвала, схватились за сабли. А толпа уже навалилась со всех сторон. Кипит бой около винного подвала.

— Православные, на помощь! — кричат казаки. — Бей бусурман!

Услыхали другие казаки крики товарищей, бросились с окрестных улиц. И идет уже бой по всему городу. Дерутся казаки, прикрывают своего атамана, а того уже рубанули несколько раз саблей, достали копьем, не поймешь теперь, где вино пролитое, а где кровища атаманова.

А по городу уже полетела молва о казацких бесчинствах, схватились жители за оружие. По всем улицам бегут, ищут казаков, наваливаются на них со всех сторон. Выскакивают казаки отовсюду — кто из лавки, кто из бани, кто со двора какого-нибудь и бегут к морю. А атамана нет, рубится атаман где-то на улицах города, тащат его полуживого за собой казаки, Сергей Кривой с товарищами. Вот наконец и дорога к стругам, но и там нет спасения. Отряд местных жителей напал на струги, персы сбрасывают пушки в воду, дырявят струги, хлещет вода, заливает еству, мочит казацкую рухлядишку.

Протрезвел Разин, собрал вокруг себя казаков, пошли казаки приступом на струги, еле отбили их, а из ворот города летит уже к морю конница Будар-хана.

— Отчаливай!

— Братцы, братцы, куда же вы? — бегут казаки к стругам со всех сторон, тянут раненые в сторону моря руки.

— Отваливай! — кричит Кривой. — Не то все пропадем!

Казаки схватили Разина в охапку, бросили на дно струга прикрыли собой от пищальных выстрелов. Схватились гребцы за вёсла, и полетели струги в море. Приподнялся Разин над бортом и увидел, как хватают персы на берегу его товарищей, добивают в ярости пленных.

— Эх, — только и сказал атаман, — ну, поскитаемся мы с вами!

Четыреста казаков полегли под саблями в Реште. Разин потерял здесь все свои пушки, большую часть полона и пожитков. Весь так славно начатый поход шел прахом. Но казаки не укоряли Разина, никто из них не сказал атаману ни слова. Да и в чем было укорять его? Такая у них жизнь. Сегодия они гуляют по городкам и деревням, их сила, а завтра уже их гнут в три погибели, бьют и вешают. Редко какой поход кончался без больших потерь. А что до — атамана, так он все делал правильно. И какой добрый казак прошел бел мимо винного подвала, не попробовав вина всласть? В этот раз не удалось — в следующий раз удастся.

Казаки высадились на пустынном берегу вдалеке от Решта, быстро выставили дозоры, построили на холме укрепленный стан и стали приводить себя в порядок. Сотники начали пересчитывать людей, выяснять, кого недостает. Есаулы осматривали запасы пороха, свинца, пуль, ествы и питъя. Раненые кто как мог залечивали свои раны. Разина перевязали, положили в тени — пусть отдохнет, отлежится атаман. Дорога впереди трудная, ведь поход только-только начался.

Шел июль 1668 года, до осени еще было далеко…

Шах принял казацких посланников, милостиво допустил к себе близко, выслушал их челобитье, определил им двор для житья и дал поденный корм. Правда, за казаками установили строгий надзор, со двора не выпускали и ни с кем говорите не дозволяли.