Анатолий Толмачев - Калинин

Именно на этом съезде Ленин выдвинул свою знаменитую формулу: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны»,

«Надо добиться того, — призывал он, — чтобы каждая фабрика, каждая электрическая станция превратилась в очаг просвещения, и если Россия покроется густой сетью электрических станций и мощных технических оборудований, то наше коммунистическое хозяйственное строительство станет образцом для грядущей социалистической Европы и Азии».

Кончилась гражданская война. Пока шла война, крестьянство еще кое-как мирилось с продразверсткой. Теперь никто мириться с ней не хотел. Да и самой советской власти разверстка была невыгодна, так как лишала крестьян стимула к развитию хозяйства.

Используя недовольство в деревне, зашевелилось кулачество. В Тамбовской губернии, на Украине, на Дону, в Сибири ему удалось подбить крестьян на восстание. Истомленные беспрерывными войнами и голодовкой, некоторые рабочие тоже высказывали недовольство. Кое-где на фабриках и заводах вспыхнули забастовки.

В стране начинался политический кризис, который надо было возможно скорее ликвидировать. Кризис отразился и на партии. Уцепившись за спорный вопрос о роли профсоюзов в построении социалистического общества, Троцкий навязал партии дискуссию. Он потребовал превратить профсоюзы в придаток государственного аппарата, отнять у них функции защиты материальных, бытовых и культурных интересов рабочих. Он предложил также военизировать труд рабочих, ввести военные методы на производстве.

Одновременно выступила и так называемая «рабочая оппозиция», один из руководителей которой, Шляпников, отрицал руководящую роль пролетарского государства и настаивал на том, чтобы подчинить государство профсоюзам, ликвидировав, таким образом, само государство.

Разброд и сумятицу, возникшие в связи с этим в головах многих коммунистов, разрешил Владимир Ильич Ленин. Профсоюзы, учил он, — «…это не есть организация государственная, это не есть организация принуждения, это есть организация воспитательная, организация вовлечения, обучения, это есть школа, школа управления, школа хозяйничания, школа коммунизма».

На ликвидацию кризиса в партии, на защиту ленинских идей встали верные соратники Владимира Ильича, среди которых был и Калинин. Начало 1921 года застает его в новой, ставшей уже привычным делом поездке с поездом «Октябрьская революция». Маршрут этой поездки — Украина и Северный Кавказ. Калинин выступает на партийных собраниях, разоблачает оппозиционеров.

Писатель Федор Гладков, живший в это время в Новороссийске, вспоминает, как обрадовались рабочие приезду Михаила Ивановича.

— Ну, приехал Калинин! — говорили они. — Теперь крышка всем горлопанам и анархистам!

Вечером в огромной железнодорожной столовой собралось более тысячи членов партии. Докладчиков трое: Калинин, защищающий ленинские положения, с другой стороны — троцкист и представитель «новой оппозиции». Всем дается по тридцать минут для доклада и по пятнадцать для заключительного слова. «С заключительным словом, — писала 9 февраля 1921 года газета «Красное Черноморье», — товарищ Калинин выступил последним и окончательно разбил своих противников, которые просили товарищей рабочих не обращать внимания на имена, авторитеты и прочее, но товарищ Калинин, несмотря на это, все-таки полагает, что иногда полезно обращать внимание и на имена, так как мы знаем, что часто многие из наших товарищей ошибаются, а товарищ Ленин ни разу не ошибался, и лучше будет, если мы пойдем за ним и на этот раз. Гром аплодисментов покрыл последние слова товарища Калинина. При голосовании, ввиду невозможности произвести точный подсчет голосов такого многочисленного собрания, предложено было сторонникам тезисов товарища Ленина отойти в левую сторону, сторонникам тезисов Троцкого — в правую, а тем, кто за тезисы Шляпникова, остаться в середине. В результате почти вся масса присутствующих двинулась влево, и лишь незначительное количество осталось в середине, и совсем мало пошло вправо…

Собрание закончилось в два часа ночи могучим и стройным пением «Интернационала».

В дискуссии, как правило, всюду побеждала ленинская точка зрения. Лишь в немногих парторганизациях оппозиции удалось собрать большинство голосов. Подвести итоги обсуждению должен был X съезд партии, открытие которого намечалось на первые числа марта.

В это время пришло известие о мятеже в Кронштадте.

С тех пор, как там последний раз побывал Калинин, состав кронштадтских моряков значительно обновился. Старые моряки, преданные советской власти, закаленные в боях за революцию, ушли воевать на фронты гражданской войны. Новое пополнение, молодые моряки были плохими политиками. Они быстро попались на удочку эсеров и белогвардейцев, развивших бешеную агитацию против продразверстки. Продразверстка — это был для крестьян наболевший и острый вопрос. Главари мятежа не призывали к свержению советской власти. Они истерично кричали: «Мы за Советы, но без коммунистов!»

Партия срочно направила в Кронштадт нескольких членов правительства и в их числе Михаила Ивановича Калинина. Вместе с ним отправилась Екатерина Ивановна. До Ораниенбаума они доехали поездом, затем пересели на лошадей и вскоре были в мятежном городе.

После беседы с руководителями большевиков Калинину стало ясно, что мятеж предотвратить не удастся, слишком далеко зашло дело, слишком поздно браться за это. Но попытаться надо было. На следующий день намечался митинг, и Калинин решил участвовать в нем.

Первого марта более пятнадцати тысяч матросов и штатских заполнили Якорную площадь — знаменитую Якорную, сыгравшую огромную роль в судьбе Великой Октябрьской социалистической революции. Михаил Иванович стоял на трибуне перед лихорадочно бушующим сборищем. Рядом с ним, крепко сжав от волнения руки в карманах пальто, — Екатерина Ивановна. Шум толпы действовал на нее угнетающе, порой казалось, что все кончено… Из толпы летели угрозы, оскорбительные возгласы. И чем сильнее бушевали изменники, тем спокойнее становился Калинин. Глядя на него, вдруг успокоилась и Екатерина Ивановна.

Калинин попытался начать говорить, но гвалт усилился. Наконец удалось сказать несколько слов, и толпа, ожидавшая, что представитель верховной власти начнет уговаривать их, замолкла, услышав, что он спокойно и просто заговорил о трудностях, которые принесла война, о разрухе в стране, о том, что делает Советское правительство, чтобы улучшить положение трудящихся. Екатерина Ивановна видела, какими серьезными становятся лица слушателей, как внимательно ловят они каждое слово оратора.