Марат Брухнов - Чака

Не дремал тем временем и Феруэлл. Он вручил губернатору колонии лорду Чарлзу Сомерсету прошение, в котором, поплакавшись на предыдущую неудачу, выражал непреклонное стремление сделать «новую попытку в надежде, что, устроив там (в Порт-Натале. — М. Б.) стоянку, мы сможем вести товарообмен с туземцами, а это, в свою очередь, приведет и к иным выгодам».

Лорд Чарлз не устоял перед такой перспективой и дал свое губернаторское благословение, с тем, однако, непременным условием, чтобы общение с туземцами было дружелюбным и честным. Новоявленным колонистам запрещалось, кроме того, приобретать какие-либо территории. Оговорка эта носила чисто формальный характер — уж слишком хорошо было известно лорду Чарлзу, какого типа негоцианты ведут коммерческие дела у него в колонии.

Заручившись согласием губернатора, Феруэлл зафрахтовал два судна — «Джулию» и «Энн», чтобы высадить в Натале банду пестрого сброда в количестве сорока душ. В марте 1824 года «Джулия» с частью торговой экспедиции, возглавляемой Финном, вышла из Столовой бухты и благополучно прибыла в Наталь в конце того же месяца.

Финн с несколькими спутниками направился в глубь страны, пытаясь через местных вождей испросить аудиенцию у верховного правителя этого края — Чаки. Остальные принялись строить жалкие хибарки из обмазанных глиной ветвей, которым предстояло стать зародышем города Дурбана.

О продвижении Финна Чаку регулярно оповещали гонцы, отправляемые каждый день главами краалей, по чьим землям проходила эта странная процессия.

Чака решил под благовидным предлогом оттянуть аудиенцию, выяснить истинные намерения белых и только тогда встретиться с ними. Однако, не желая обидеть посланцев белого вождя — а именно за таковых выдавали себя эти люди, — Чака распорядился послать им сорок голов скота и слоновую кость. Он также приказал сообщить им о том, что посещение Булавайо придется отложить до тех пор, пока не будут сделаны приготовления для достойного их приема.

Финну, который стремился опередить Феруэлла в налаживании отношений с вождем зулу и тем самым занять главенствующее положение в фирме, пришлось несолоно хлебавши и проклиная на чем свет стоит любовь вождя зулу к церемониям проделать стомильный обратный путь к побережью. Правда, полученный скот и слоновая кость несколько смягчили его.

В Порт-Натале его встретил прибывший на «Энн» Феруэлл с остальными участниками экспедиции. Дела задержали главу торговой фирмы в Столовой бухте на шесть недель. Компаньоны решили дождаться «Джулии», которая увезла слабых духом обратно в Кейптаун и должна была доставить сюда новую партию охотников до Наталя. Но они так и не дождались ее — «Джулия» затонула, и предприимчивые авантюристы пошли на корм рыбам. «Энн» также увезла обратным рейсом робких и нерешительных. Таким образом на берегу остались избранные. Это были: Феруэлл, Финн (Мбуязи ве Теку), Генри Огле, слуга Феруэлла, Джон Кейн — плотник, Томас Холстед, Джордж Бриггар, Попхэм и Петерсон. Люди эти принадлежали к той породе искателей приключений, неунывающих, беззастенчивых, жадных до наживы, из которых рекрутировались «строители Британской империи».

Постоянно следить за действиями белых было поручено Мхлопе, который даже построил ради этого крааль недалеко от поселка белых. Из его донесений следовало, что белые не рассчитывают на новое пополнение своих рядов, что целью их является обмен товаров на скот и слоновую кость, что товары их добротны и красивы, но что сами они довольно беспомощны и опасности не представляют. Охотятся они при помощи ружей — таких же, что и у португальцев из бухты Делагоа, но искусными охотниками их никак не назовешь. Ружья их часто гремят впустую, а иногда даже, особенно по утрам, и вообще отказываются греметь. Неудачи эти, кстати сказать, довольно часто приводят белых в бешенство, и они, забывал о приличествующей мужчинам выдержке, разражаются ругательствами, являя собой смешное и нелепое зрелище. Жилища они строят из грязи и веток, подобно ласточкам, и живут, не заботясь о чистоте и удобствах. Тем не менее, по крайней мере, двое из них непрестанно утверждают, что они являются посланцами и друзьями великого вождя белых, короля «Джоджи», и от его имени добиваются права быть представленными Чаке.

И Чака решил, что наступило время встретиться с ними. Для этой цели он вызвал в Булавайо вождя мтетва Мбикваана. Чаке в его стране нечего стыдиться и скрывать. Пусть белым покажут по пути все, что они пожелают увидеть, а в знак особого доверия к ним с Мбиквааном будет идти минимальное число воинов. Тем временем Чака приказал стянуть к Булавайо большую часть своих полков. Велено было также перегнать на близлежащие пастбища отборные стада племенного скота. Богатство и военная мощь зулу должны произвести на белых самое благоприятное впечатление. И уж если королю белых захотелось дружбы с людьми зулу, то пусть он знает, что это будет дружба равных. Если же белые замышляют что-то недоброе — парад полков Чаки отобьет у них охоту мериться силами со своим северным соседом.

На следующий день путешественники увидели раскинувшуюся внизу широкую панораму долины реки Умлатузи с холмами и долинами, поросшими мимозой. В центре долины лежала ставка Чаки — крааль Булавайо.

После долгой и пышной церемонии гостям предложили места на циновках перед Чакои и подали пиво. Он предупредил своего переводчика Мсимбити, или, как теперь его называли, Хламбаманзи (Пловец), о том, чтобы тот проявил все свое искусство.

Вождю зулу хотелось послушать людей посторонних, а поэтому способных трезво судить о том, что проделал он на землях нгуни. Ведь если в дни его юности, дни не столь уж далекие, скромные владения Дингисвайо казались необъятными просторами, а армия мтетва была самой могущественной среди нгуни, то с чем же можно сравнить величие народа зулу, когда во владениях Чаки земли мтетва занимают лишь один из округов, а вся их армия, некогда считавшаяся грозной силой, не устояла бы теперь против двух-трех его полков.

Простыми и понятными словами Чака говорил о строгом порядке, царящем в его землях, и сравнивал его с недавним разбродом и своеволием вождей. О богатстве людей зулу, о том, что созданная им армия не имеет себе равных и что она и только она является гарантией всего этого порядка и благополучия.

Он поинтересовался, велика ли страна белых и кто управляет ею, каков возраст короля Георга и много ли у него жен, каковы обычаи белых и строго ли они соблюдаются, богаты ли их соотечественники скотом и как строят свои жилища. Больше всего интересовала его их армия, но на первый раз, чтобы не вызывать подозрений, он воздержался от вопросов о ней. В ответах белых было много непонятного и странного, и Чака не знал, можно ли им верить. Правда, услышав, что король Георг весьма преклонного возраста, но довольствуется одной-единственной женой, он расхохотался и объявил: тот только поэтому и дожил до своих лет, но было бы лучше, если бы «брат Джоджи» последовал примеру Чаки и вовсе отказался бы от брака.