Wotti - В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины

После завтрака возница запрягает лошадь, и мы чуть ли не галопом мчимся к пивзаводу.

Ввиду того что сегодня выходной, пива нам не выдают. После этого унтер-офицер едет на какой-то склад за лигроином.

Я на другой повозке отправляюсь на базар, там полно народу. Ставим телегу с запчастями для трактора и двумя мешками пшеницы чуть в стороне.

Только русские заметили, что я привез пшеницу, как тут же стали мне наперебой предлагать в обмен новые сапоги и множество всякой всячины.

Но я первым делом решаю обойти весьма оживленный рынок. Вижу и наших солдат, но их немного. На рынке можно достать все, что угодно.

Русские заламывают такие цены, что… Например, за чашку — 1 рейхсмарка, 3 тарелки — 4 рейхсмарки, 1 яйцо — 1 рейхсмарка, за стекло керосиновой лампы требуют 5 рейхсмарок!

Но самым большим спросом пользуются табак и сигареты. 5 сигарет — 3 рейхсмарки, пачка табаку — 10 рейхсмарок. Девушки предлагают пудру, меховые изделия, отрезы ткани, готовое платье, шапки, шляпы, туфли, сапоги, кожу, мыло, свечи, лампы, железные кровати. Одним словом, продается все, что угодно. Людей столько, что не протолкнуться.

Например, за упаковку русского табака можно получить прекрасный кожаный портфель. И вот, осмотрев все, можно приступить и к обмену.

За 15 кг пшеницы получаю штору, за 10 кг — кожаный портфель, еще за 10 кг — кусок кожи для подметок, за 15 кг — целую кучу посуды и даже немецкие журналы в придачу (выпуска 1929–30 гг.). Так что для квартиры будут и репродукции.

Я даже не замечаю, как летит время. Хочу купить меховую шапку, женщина просит 10 рейхсмарок. Я предлагаю за шапку буханку хлеба, но она наотрез отказывается — мол, слишком дешево. Она готова заплатить за буханку 5 рейхсмарок, а не желаю отдавать хлеб за эти деньги.

Русские ни в какую не желают уступать, лучше свернуться и прийти на следующий день.

За новенькие юфтевые сапоги с меня требуют 80 кг пшеницы.

Тем, кто здесь расквартирован, есть что послать домой.

В 13 часов встречаюсь с унтер-офицером, он лигроин так и не получил.

Отправляемся вместе с ним в солдатский клуб, там обедаем. Обед — пальчики оближешь. И, кроме того, там уютно. Внизу большая столовая, везде громкоговорители, играет хорошая музыка. После обеда получаем довольствие на ужин: 1 плитку шоколада, жиры, мясо и мед. Унтер-офицер связывается по телефону с Покровским, проходит довольно много времени, пока дозванивается, короче говоря, нас требуют назад.

Совершенно случайно встречаем Шимпфа. Грузовик, на котором он должен был привезти пиво, каким-то образом исчез.

Унтер-офицер Эльстерман остается вместе с тремя повозками до завтра — завтра доставит пиво на них.

Еду на телеге в Покровское, уже 15 часов.

Земля подмерзает, телегу трясет. Опасаюсь, как бы не перебить посуду. Часто спрыгиваю с телеги и иду пешком — чтобы от этих толчков задницу не отбить.

Наша кляча еле двигается. Несказанно рад, когда мы наконец добираемся до Покровского.

Лейтенант Барц очень доволен моими приобретениями.

Доставляю домой русских, потом возвращаюсь и сразу же ложусь спать. День выдался весьма насыщенный.

4 марта 1942 г.

2–3-го числа ничего особенного не происходило.

4 марта сменяю Бергера на посту, там, где сооружается склад боеприпасов. Четверо русских вырыли яму 2,5 х 3 х 2,5 метра. Земля как камень, приходится взрывать.

Солнце пригревает сегодня совсем по-весеннему. Русскому самолету-разведчику не удается миновать нашу противовоздушную оборону, он и три истребителя сопровождения вынуждены повернуть. В 16 часов заканчиваем. Около 19.30 отправляюсь к связистам за почтой. Есть кое-что и для меня, что очень радует.

На улице темно, хоть глаз выколи. Временами проходят по отдельности русские бомбардировщики, сбрасывают бомбы. Сначала свист, потом оглушительный взрыв.

В 20 часов ложусь спать прямо на земляном полу, подложив под себя кусок брезента и шинель, накрываюсь четырьмя одеялами.

Ночь выдалась лунная, светлая — полнолуние. Русские бомбят — чувствую, как содрогается земля.

Четверо вестовых бросаются на пол. Следующая бомба разрывается где-то совсем рядом, волной вышибает целую раму вместе со стеклами. Только этого еще недоставало!

Вестовые выходят на улицу посмотреть. Оказывается, совсем рядом загорелся дом. Я лежу, как лежал. Но тут начинается ад — взрыв за взрывом, а гула двигателей в небе не слышно. Скорее всего, русская артиллерия. В общем, ночь эта была очень тревожной, но я все равно каким-то образом заснул.

5 марта 1942 г.

Лейтенант Барц уехал в расположение роты в Пономарево. Там он вместе с нашим ротмистром дает отвальную. Обер-лейтенант Айк теперь командир роты.

Поднимаюсь в 6 часов. К 7 иду к комендатуре и там забираю четверых русских, занятых на постройке склада боеприпасов. Все четверо на весь день переходят под мою ответственность. Сегодня тоже показалось солнышко.

В 9 часов решил сходить туда, где ночью гремели взрывы. Пройдя едва ли 100 метров, вижу валяющийся на земле 10,5-см снаряд, чуть дальше еще один. 15-см снаряд воткнулся в стену стойла, не разорвавшись. Но, похоже, наших это мало заботит.

Через 800 метров вижу пожарище. Вокруг валяются снаряды, часть из них переломило надвое. Полностью выгорели два дома, другие получили повреждения разной степени, везде вокруг выбиты окна. Две русские бомбы попали как раз в наш склад боеприпасов. В результате уничтожено огромное количество боеприпасов. Кусок территории в поперечнике около 150 метров почернел от воспламенившегося пороха. От садов остались лишь обгорелые пеньки. Группа офицеров осматривает место взрыва, какой-то унтер-офицер щелкает фотоаппаратом.

Хожу вокруг, переступая через неразорвавшиеся снаряды. Оказывается, многие получили ранения. Взорвалась лишь малая часть снарядов.

Только я вернулся к своим русским, как напомнила о себе артиллерия противника. Со свистом снаряды пролетают над нами, разрываясь примерно в полукилометре.

В воздух вздымаются огромные черные клубы.

Возвращаются ротмистр вместе с лейтенантом Барцем. Во второй половине дня русская артиллерия снова подвергает обстрелу наше село.

Вечером лейтенант Барц идет к гауптману Вайсбаху, что дает мне возможность улизнуть к вестовым, где сажусь записать пару страничек в дневник. Ленц передает приказ о боевой готовности, все забегали, стали искать каски и все остальное. Я же спокойно сижу и пишу. В 21.30 ложусь спать, на всякий случай не раздеваясь.

6 марта 1942 г.

Встаю без нескольких минут 6. В 6 поднимаю ротмистра, потом к 7 часам отправляюсь к комендатуре, там забираю пятерых русских.

Сначала русские относят из дома адъютанта к кухне 13 мешков муки и высыпают ее в изготовленный мною объемистый деревянный ящик. В 8 часов мы снова работаем на строительстве склада боеприпасов — по сути, большой землянки. Работе конца не видать.