Ольга Жирова - Фронтовой дневник танкиста

Предисловие

В нашей семье хранится книжка – тоненькие переплетённые листочки бумаги – фронтовой дневник, который вёл мой дед, Выголко Василий Николаевич в годы Великой Отечественной войны и после, когда служил в Германии.

Этот дневник он писал на отдельных листках бумаги, где придётся. Позже, уже в Берлине, он все свои записи собрал, переписал, сложил, и переплёл в книжку. К большому сожалению, время берёт своё: пергаментная бумага, какую дед нашёл в Берлине, ветшает, становится прозрачной и хрупкой, чернила выцветают, металлические скобы, использованные в переплёте, ржавеют. Чтобы сохранить всё это, мы с мужем и взялись за издание этого документального произведения. Сейчас, когда пытаются переписать нашу историю, исковеркать события, занизить вклад нашей страны в борьбе с фашизмом, нельзя терять такие дневники, письма, рассказы о войне, сделанные самими участниками тех событий.

Свой фронтовой путь мой дед начал в августе 1941 года

на Воронежском фронте в 61-ом стрелковом полку в роте пулемётчиков. Это написано в дневнике. В конце 1941 года полк понёс большие потери, и был расформирован.

Так мой дед попал

в Саратовское танковое училище им. Лизюкова.

После Сталинградской битвы на поле сражения осталось много подбитых немецких танков. Их отремонтировали, закрасили свастику, нарисовали звёзды. Вот командиром такого трофейного танка Т-4 дед и продолжил свой фронтовой путь. После окончания танкового училища, бывшие курсанты приехали в Москву, где получили распределение и двинулись на Гжатск уже в составе танковой бригады 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Рокосовского.

Часто в боях танки выходили из строя. Вместе со своими боевыми машинами гибли и экипажи. А вот деда берегла судьба. Он один из не многих всегда выходил из боя живым. Ему, как опытному танкисту, боевому командиру танкового экипажа, хорошо знающего материальную часть танка и разбирающегося во всех деталях боевой машины, 5 марта 1944 года доверили ещё и должность дефектовщика. В его обязанности входил поиск после сражений вышедших из строя боевых машин и транспортировка этих машин на ремонтные базы или ремзаводы для восстановления их, или разборки на запчасти. А так как трофейная техника в советской армии, в годы ВОВ, составляла немалый процент, то и запчасти для этой техники добывались после боёв. И с этой должностью дед успешно справлялся до 9 мая 1945 года. Поэтому его, сразу после Победы, оставили служить в Германии командиром авто взвода. Так дед попал служить в трофейные войска уже после 9 мая 1945 года.

Важнейшей задачей трофейных войск являлась сбор, охрана, реализация и отгрузка вооружения, боевой техники и металлолома на вражеских территориях, захваченных у врага в результате боевых действий.

Одновременно с трофеями наши войска отбивали у противника награбленное им на советской земле оборудование, ценные металлы, разное народнохозяйственное имущество, продовольствие, произведения искусства, культурные ценности и др. Немало такого имущества оказывалось на путях подвоза и эвакуации, на железнодорожных узлах в эшелонах, на базах и складах, в транспортах войск. Все это надо было выявить, сконцентрировать, сохранить и передать соответствующим организациям. Трофейная служба активно участвовала в оказании помощи местным органам власти и населению освобожденных районов в обеспечении продовольствием, восстановлении предприятий, жилищ, больниц, школ, в ремонте сельскохозяйственного инвентаря и т. д. Все это настоятельно потребовало привести систему трофейных служб, их структуру, силы и средства в соответствие с возросшими задачами.

Германия, Берлин, 1945 год.

В своём дневнике дед не пишет ни о наградах (3 боевых ордена и медали), ни о присвоениях званий (закончил войну старшим лейтенантом), ни о ранениях (дед говорит, что они были не значительные, так, царапины). Наверное, потому, что считал это не самым главным. А главное – довести своё правое дело до конца, задушить «фашистскую сволочь» прямо в её логове, в Берлине. Они шли точно зная, что победят, просто не могло быть по-другому.

Дед не хвастает здесь своими подвигами, не описывает героические похождения. В промежутках между боями он всего лишь отмечает наиболее запомнившиеся ему моменты, события, произошедшие с ним в бою и межу боями. А ещё он пишет то, что отвлекало его от войны, что давало силы, что передавало мысли, чувства, настроения. То, о чём мечталось, переживалось. И всё это было в стихах, песнях, которые переписывались друг у друга в минуты затишья, передавались из уст в уста. В песнях, которые помогали выжить, и не сойти с ума от войны. Которые помогали мечтать, думать о своих любимых и близких, надеяться на встречу с ними.

Первую весточку из дома дед получил только 13 декабря 1943 года. Его родная деревня была в оккупации и только после освобождения, родные смогли ему написать.

Пожалуй, самое большое потрясение для моего деда была смерть его лучшего друга, с которым он делил все тяготы войны ещё с Воронежа. Пётр Васильевич Смольский заживо сгорел в танке, не сдаваясь, охваченный огнём сражался со своим экипажем до последнего патрона. Как страшно терять близких. Как не справедлива смерть.

На фронте не сойдешь с ума едва ли,

Не научившись сразу забывать.

Мы из подбитых танков выгребали

Все, что в могилу можно закопать.

Это стихотворение написано танкистом, фронтовиком Ионом Деген. И как точно передаёт оно всё происходящее.

На могиле друга дед обещает мстить за него, за Родину, за всех. Мстить! Они ехали в Берлин мстить, не жалея своей жизни, готовые умереть за правое дело. Мстить за Родину, за убитых жён и матерей, за разрушенные сёла и города, за погибших друзей.

Мстить, и бороться за свободу и независимость своей Родины, как написал сам дед в своём дневнике. «Свобода и независимость» – разве это не лозунг с современных плакатов? Но дед написал, значит, об этом думали, говорили, это «летало в воздухе».

Поражает то, что этот мальчишка, который кроме войны ничего ещё в жизни не видел – не ожесточился, не потерял чувство прекрасного, не перестаёт восхищаться красотой природы, сохранил доброе и отзывчивое сердце, остаётся в душе романтиком и поэтом.

Конечно, моего деда хранила судьба. Он рассказывал такие истории, в которых он чудом оставался жив и невредим.