Ольга Жирова - Фронтовой дневник танкиста

Из окна показал мне кулак.

Пой, гитара, играй потихонечку,

Лишь с тобой поделюсь я бедой.

Я хотел увидать свою Тонечку,

А увидел усы с бородой!

Я узнал, что дворник уехал,

Через несколько дней, в выходной,

Переждал, и помчался с надеждой

И с гитарой своей под полой.

Захожу в переулок знакомый,

Там меня ожидает беда:

От огромного серого дома

В переулке уж нет и следа!

Эх, гитара, поплачь потихонечку,

Неприятности с разных сторон,

За три дня передвинули Тонечку

Вместе с домом в соседний район.

г. Москва, сентябрь, 1943 год

В это время я путешествовал по Москве. Нам дали направление на станцию Остриково, это 30 километров от Москвы на юг. Мы поехали на станцию, там мы нашли только одного старшину, который тоже собирался уезжать (он был в резерве, в распредке). Полк уезжал в город Гжатск. Мы поспешили быстро в Москву, чтобы догнать полк. Около станции Остриково хороший лес. Отдохнув немного, двинулись в город Москву. В Москву приехали вечером. Здесь застали свой полк на Белорусском вокзале, и с ним двинулись в город Гжатск.

Первый раз увидел Москву, въехал с Курского вокзала. Много увидел я в Москве. Был в метро, у Мавзолея, на трофейной выставке.

Ох, ты сердце Волжанин/ Дунаевский

Ох, ты сердце, ох, ты девичье!

Не видать с тобой покою.

Пел недаром за рекою,

За рекою соловей.

Приходи вечор, любимый,

Приголубь и обогрей,

Пел недаром за рекою,

За рекою соловей.

Ох ты, ночка, ночка темная!

Разгони ты печаль, заботу.

А на зорьке, за работу,

За работу, веселей.

Приходи вечор, любимый,

Приголубь и обогрей,

А на зорьке, за работу,

За работу, веселей.

ст. Остриково,, 30 км. от Москвы, сентябрь 1943 года

(Записано в сентябре 1943 года на станции Остриково)

Катюша

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

А в зелёном садике Катюшу

Целовал ефрейтор молодой.

Улыбалась милая Катюша

И смотрела ласково в глаза.

Ей казалось, что её Ванюша

Никогда, как Ганс не целовал.

Всё забыла милая Катюша,

Письма Вани во печи сожгла

По соседству, на немецкой кухне,

Старикашку повара нашла.

И носил ей повар понемножку

Корки хлеба, шнапс и колбасу.

А за это милая Катюша

Целовала повара в саду.

Чуб, под немку, Катя закрутила,

Уменьшала юбку до колен.

По-немецки Катя говорила,

И умело пела Мелли – Мелл.

В это время милый друг Катюши

Во станице бой ведёт с врагом.

И мечтает только о Катюше,

И о крае – милом и родном.

Знай одно, что времечко вернётся.

И вернётся друг твой дорогой.

За торговлю телом и душою

Заиграет кровь твоя душой.

Сентябрь 1943 года, город Гжатск

(Записано в сентябре 1943 года в городе Гжатск)

Серая юбка

Когда море шумит бирюзой,

Опасайся шального поступка.

У неё голубые глаза,

И дорожная серая юбка.

Увидавши её на борту,

Капитан вылезает из рубки.

И становится с трубкой во рту,

Рядом с девушкой в серенькой юбке.

Говорит о пройдённом пути,

Сам любуется морем и шлюпкой,

Зорко смотрит на девичью грудь,

И на ножки под серенькой юбкой.

Когда море покрывалось мглой,

И закат покрывался огнями

И она, не владея собой

Отдалась своему капитану.

А наутро нашли моряки

Позабытую верную трубку

И при матовом свете луны

Всю измятую серую юбку.

Не горюй ты, моряк, не грусти,

Не зови ты на помощь норд-веста,

Ведь она из богатой семьи

И английского лорда невеста.

А как кончится рейс, наконец,

Мисс уедет на беленькой шлюпке,

И другой поведёт под венец,

Эту девушку в серенькой юбке.

И недолго спустя у врача,

Капитан положил свою трубку.

Проклинал он судьбу и себя

И дорожную серую юбку.

Городе Вязьма, октябрь 1943 года.

(Записано в октябре 1943 года в городе Вязьме)

Любимой

Не тоскуй, не печалься, родная,

Отгони набежавшую грусть.

Может быть я к тебе, моя дорогая

С долгожданной Победой вернусь.

Не томи понапрасну тревогу

О судьбе моей, о фронтовой.

Никогда не забуду дорогу,

Где вдвоём проходили с тобой.

Заводской парк, густую аллею,

Где любила гулять молодёжь.

И завод, где себя не жалея

Ты сегодня Победу куёшь.

И мечту о рождении сына

О совместном труде и борьбе.

Через чёрные камни Берлина

Проложу я дорогу к тебе.

Не тоскуй же, моя ты родная,

Отгони набежавшую грусть.

Может быть я к тебе, дорогая

С долгожданной Победой вернусь.

Но и пусть далёко я буду

И другие тебя увлекут.

Всё равно я тебя не забуду

Ни на несколько даже минут.

Страна Россия, город Смоленск, ноябрь 1943 год.

(Записано в ноябре 1943 года в Смоленске)

Стоял на шоссе Смоленск – Витебск с подбитым танком. Сделали землянку и загорали вдвоём с механиком около месяца. Жизнь шла скучная. Очень хотели быстрее отправиться в часть, но надо было ждать помощи.

В землянке

Бьётся в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.

И поёт мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты

В белоснежных полях под Москвой,

Я хочу, чтоб услышала ты,

Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко,

Между нами снега и снега.

До тебя мне дойти нелегко,

А до смерти – четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,

Заплутавшее счастье зови.

Мне в холодной землянке тепло

От твоей негасимой любви.

г.Орша, 18 км., декабрь 1943 года

(Записано в декабре 1943 года в городе Орше)

Крутой, обрывистый берег реки, ветерок тихо серебрит воду. Шум войны не унимается, трескотня пулемётов увеличилась. Часто ухают тяжёлые снаряды поблизости у переправы через реку.

13 декабря был дан приказ нам подготовиться к походу, и выступить на исходные позиции (2-3 км от передовой). Вечером, 13 декабря, часов в пять, мы выехали на машине на рекогносцировку местности на передовую. Там, под огнём, рассматривали, где будем наступать на противника. Назад возвратились благополучно. Вдруг за мной начал бежать письмоносец и вслед кричать, чтобы я остановился. Начал ждать с волнением его подхода. Подойдя, он из полевой сумки вынул ценный треугольник маленького письма. Я сразу окаменел, боясь распечатывать его. Я долго стоял и думал о том, что получил первое письмо, за три года, из дома. Думал о том, что на моей местности был немец, и мог, что угодно натворить. И всё же, с большим трудом я осмелился распечатать ценное письмо. Быстро прочитал скромные строки маленького письмеца. Дома было всё благополучно, жили хорошо. Я был рад до безумия, что я имел счастье узнать о родных, и что, может быть, поимею счастье их всех увидеть. Время было мало, и поспешил ответить быстро на письмо.