Ольга Жирова - Фронтовой дневник танкиста

город Вязьма, февраль 1943 год.

(Записана в феврале 1943 года в городе Вязьма)

Письмо в Москву.

Присядь-ка рядом, что-то мне не спится,

Письмо в Москву я другу написал.

Письмо в Москву, в далёкую столицу,

В которой я ни разу не бывал.

Пусть будет дождь, пускай погода злится.

Путь сон вступает в свои права.

Но я не сплю в дозоре на границе,

Чтоб крепким сном спала моя Москва.

В боях грядущих и ночных привалах,

В степях широких и в глухой тайге.

Чтоб сон прошёл, чтобы прошла усталость,

Товарищ вспомни о родной Москве.

город Саратов, май 1943 год, место – Зелёный остров на Волге

С другом Филиппом Подольным.

(Записано в мае 1943 года в Саратове)

Чёрные ресницы – чёрные глаза.

Ты стояла молча ночью у вокзала,

На глазах нависла крупная слеза,

Видно в путь далёкий друга провожала

Чёрные ресницы, чёрные глаза.

Вот умчался поезд, рельсы отгремели,

Милый друг уехал, может навсегда.

И с такой тоскою вслед ему глядели

Чёрные ресницы, чёрные глаза.

Пишет письма редко, но зато в газете

Очень пишут часто про его дела,

И о них читая, с гордостью сверкают

Чёрные ресницы, чёрные глаза.

Май 1943 год, город Саратов.

(Записано в мае 1943 года в Саратове)

Да, весь май были дни в напряжённом состоянии, готовился к сдаче гос. экзаменов. В эти дни я получал путёвку на суровые фронтовые годы.

При учёбе в училище командир роты, старший лейтенант Петров всё укорял нас, что вы едете на фронт, там увидите какая жизнь, а здесь вы всё время недовольны. Да, все рвались на фронт и в 1943 году, в сентябре мы уехали на западный фронт. При провожании начальник училища полковник Сафронов сказал:

«Наших героев много на фронтах, вот, смотрите на них, (показал на стене портреты героев Плотникова и др.) и на вас я надеюсь, что вы оправдаете доверие партии, нашей Родины. Прощайте, дорогие товарищи». Каждому из нас пожал руки, и мы были уже в вагоне эшелона Саратов – Мичуринск – Москва – Гжатск.

Рыбак

В одном прекрасном месте

У берегу реки

Стоял красивый домик,

Там жили рыбаки.

Там жил старик со старухой

У самого пруда

У них было три сына,

Красавцы, хоть куда.

Один любил крестьянку,

Другой любил княжну,

А третий, молодую

Охотника жену.

Любил её он тайно.

Охотник тот не знал,

Что была разбитой.

А он по ней страдал.

Однажды раз охотник

Отправился на дичь.

И встретил там цыганку,

Что может ворожить.

Цыганка молодая,

Умея ворожить,

Раскинула колоду,

Но боялась говорить.

"Жена тебе неверна,

Семёрка так легла,

А туз виней – могила

Она произнесла.

Охотник рассердился,

Цыганке уплатил,

А сам с большой досадой,

Домой поворотил.

Подходит он уж к дому,

И видит у окна

Жена его младая

Целует рыбака.

И выстрел вдруг раздался,

Младой рыбак упал,

За ним жена младая,

Потом охотник сам.

А утром, все три трупа

Лежали у крыльца

Глаза у них открытые

Смотрели, в небеса.

г.Саратов, р.Волга, июнь 1943 год.

(Записано в июне 1943 года, в городе Саратове)

Счастливые и незабываемые дни. Жили на русской реке Волге, часто ловили рыбу. Могучая река была покрыта кровью и горючим. На поверхности плавала нефть.

Разлука

Читай мои скромные строки,

Читай, когда вспомнишь, захочешь меня.

Быть может в бессонные, жуткие ночи

В час трудный, с любовью ты вспомнишь меня.

В дыму и в войне мы не видим друг друга,

Но сердце стремится тебя увидать.

Я, как и всегда, постараюсь быть другом.

И выдержу всё, что могу испытать.

Но если мне встретить тебя не придётся,

Судьба твоей жизни заслонит мне путь.

Тебя не забуду, пока сердце бьётся,

И ты меня, Варя, прошу, не забудь.

Хорошего много тебе я желаю.

А главное что я могу пожелать

Быть доброй, спокойной, но точно я знаю,

Что счастье должны мы с тобой испытать.

г.Саратов, 1943 год, сентябрь.

(Записано в сентябре 1943 года в городе Саратове)

После летних каникул, я подготовился на фронт. Время проводили хорошо, ходили в театр, на речку Волгу, занимались рыбной ловлей. В театре смотрели оперу «Богатая невеста», оперетту «Свинарка и пастух». Бывал часто в цирке, кино. Время текло быстро, как горная река.

Не шути

Не шути никогда, друг, с любовью,

Сердце хрупкий и нежный цветок,

Обольётся горячею кровью,

Не шути никогда, мой дружок.

Не шути, потому что бывает,

Много горя на нашем пути,

Много жизней и так погибает

Никогда не шути, не шути.

Если видишь, тебя полюбили

Но не в силах ты сам полюбить,

Не шути, как другие шутили,

А скажи, что не можешь любить.

Лучше сразу сказать эту правду,

Чем уж после покинуть, уйти.

Лучше пусть будет горькая правда,

А шутить, никогда не шути.

Если друг постоянно при встрече

О бездонной любви говорит.

Ты не верь его пламенной речи,

Любит тот, кто всё больше молчит.

Милый взгляд и случайные встречи

Или просто пожатье руки.

Лучше пылкой и пламенной речи

Вам подскажут все чувства мои.

Любит тот, кто, конечно, ревнует,

Любит тот, кто конечно, молчит.

А не тот, кто безумно целует,

Без конца про любовь говорит.

г.Саратов, (шанхай), сентябрь 1943 год

(Записано в сентябре 1943 года в Саратове)

Подготовка к отъезду, жизнь в резерве, в первом Саратовском танковом училище. Часто мы с товарищами проводили весёлые дни на реке Волге, матушке русской. Среди течения реки образовался красивый, так называемый остров. Зелёным оказался потому, что он весь утопал в зелени. Эх! Матушка река, прими меня на свои чудные берега. Я хочу проститься с Вашими золотыми берегами и водами. Хотя вода Ваша сейчас покрыта нефтью и бензином, и другими веществами, ты горишь в огне. Но ты прими нас. Упала крупная слеза у моих товарищей, у Филиппа Антоновича и у Смольского Петра Васильевича.

–– Да! – сказал Пётр Васильевич, – Мы возвратимся на Ваши берега золотые после Победы.

Так мы уехали на фронт.

1943 год.

Тонечка

Сердце бьется, как робкая птичка,

Лишь случайно увижу ее,

Покорила студентка – медичка

Непокорное сердце мое.

Я просил ее очень убедительно

Излечить моё сердце быстрей,

Говорит – медицина бессильна

И смеется над страстью моей.

Эх, гитара, плачь потихонечку,

Расскажу о любви вам секрет.

Я люблю одну славную Тонечку,

А она меня, кажется, нет.

У меня романтичные взгляды,

Приобрел я гитару тайком,

Петь решил для нее серенады

У неё под открытым окном.

Пел я нежно, то громко, то тихо,

Только окна я спутал, вчера,

Вдруг сердитый и заспанный дворник