Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2

Вообще, Школа Дай-трю Айки-джитсу, которую представляет сэнсэй Кондо, это потрясающее явление по своей глубине и объему знаний. Взять хотя бы один аспект этих знаний о строении человеческого организма. Даже мои знакомые врачи, обладающие знаниями по восточной медицине, были поражены теми потрясающими фактами, которые раскрываются в этом учении. Это бездна нового и неизвестного. До сих пор многие из знаний этой Школы являются загадками. Школа их не открывает. Вот, к примеру, взять сухожильные рефлексы. Их возможности не до конца известны медицине. А в Дай-трю Айки-джитсу есть на этот счет сто принципов. Их можно изучить и даже вызубрить наизусть, но от этого ты ни на йоту не продвинешься в практическом постижении этого феномена. Есть человек, — Судзуки — ученик сэнсэя Харикавы, который приезжал к нам в Питер и который открыто преподает некоторые аспекты Айки. В старое время его приговорили бы к харакири за это. То, что он делает непостижимо, хотя я лично на себе все это испытал. А я человек недоверчивый.

В:А кто такой сэнэй Харикава?

А.М.:Это лучший ученик Токэды. Токэда же, в свою очередь, это учитель Уэсибы, который основал Школу Айкидо. Уэсиба в табеле о рангах Школы Айки был шестым. Харикава был первым.

Вот эти сто принципов, о которых я говорил. Вы можете их просмотреть, хотя это и большой секрет Школы Дай-трю Айки-джитсу. Можете смело читать, так как все равно ничего не поймете…

В:Здесь перечислены просто некие характеристики организма. И на первый взгляд, ничего принципиально нового здесь нет. Просто они приведены все вместе и в каком-то особом порядке. В чем их секретность?

А.М.:Это действительно некие физические параметры, большинство которых известно медицине. Когда Судзуки приезжал сюда, одна девушка, которая у меня занимается, спросила: — «Ну, наверное, это все связано с энергетическими явлениями?», на что Судзуки рассмеялся и сказал: — «Выбросите всю эту дурь об энергетике и мистике из головы. Нужно просто очень долго и упорно тренироваться!» Он, конечно, специально приземлил ее, предостерег от возведения человеческих возможностей в ранг чего-то неземного и мифологического, хотя, действительно, все эти чисто физические параметры, будучи освоены практически, становятся чудом.

Я спросил Судзуки: — «Правда ли, что Токэда брал, к примеру, бумажку, протягивал ее кому-либо из публики, — тот брался за нее, но когда Токэда дергал бумажку, этот человек падал? За счет чего это происходило? Неужели за счет скорости движения? Я не представляю себе такой скорости, чтобы я, например, не успел отпустить бумажку и упасть». Судзуки засмеялся в ответ, взял бумажку, свернул ее и подал мне. Когда я взялся за бумажку, Судзуки потянул ее. И я не мог отпустить ее! Скорость была небольшой. Я знал, что мне нужно отпустить бумажку, но не мог этого сделать. — «Что происходит?» — спросил я Судзуки. Тот снова рассмеялся и сказал: — «Это Айки. Правда, я еще очень несовершенен в Айки и до вершин мастерства мне еще далеко…»

Тот же Юра Манькоев говорил так: — «Есть свойства организма, которые медицине неизвестны. Хотя, здесь нет большого секрета, но овладеть ими можно только через практический опыт. Когда ты этим овладел, то все это очень легко». Но для этого всего необходимы упорнейшие тренировки. Это должно быть тем, что передается через непосредственный контакт с Учителем. Через непосредственные ощущения.

Как-то мы с Юрой заговорили о «третьем глазе». Он сказал, что, конечно, вокруг этой темы очень много мифологических измышлений, но есть вполне практические аспекты. Юра рассказал, что его обучали этим аспектам. Некоторые проявления этого феномена я видел. Мы были в девяносто четвертом году с одним китайским врачом в Дагестане, в районе Гунибского ущелья. Там была турбаза. И вот один мальчик лет четырнадцати вышел утром на невысокую скалу и стал на самом краю. Он встал на краю, некоторое время стоял и раскачивался, а потом вдруг упал. Почему? Потом Юра объяснил мне, как такие вещи происходят. Один из аспектов «третьего глаза» — это работа вестибулярного аппарата. Люди, которые не знают всех свойств этого аппарата, попадая в горы, становятся на край обрыва и происходит следующее: вестибулярный аппарат очень чуток к массе Земли, и то, что здесь (перед обрывом) чуть большее притяжение, чем здесь (за обрывом) он ощутит. Это очень небольшая разница, но не ощущается. Тогда, для сохранения равновесия, от вестибулярного аппарата идет сигнал, что необходимо стоять, чуть наклонившись в сторону обрыва. Но когда это происходит, обычный человек испытывает чувство страха. Он пугается и отдергивается от края. Вестибулярный аппарат дает еще больший сигнал о неравновесии: возникают колебания. В результате, если человек вовремя не выйдет из этого процесса усилием воли, то он начинает беспричинно качаться со все более увеличивающейся амплитудой и затем падает. У нас в Школе учат: «Если ты пошел по краю обрыва, то наклонись к обрыву, а не наоборот!» Это выглядит парадоксально, но это свойство организма.

Есть такая суфийская формула Знания: знать-уметь-быть. Так вот, наше знание о вестибулярном аппарате, да и еще о многих системах и функциях своего организма — оно на первой ступени. Мы об этом, в лучшем случае, знаем, — прочитали, услышали и так далее. А вот чтобы уметь этим знанием пользоваться, необходимы регулярные тренировки. До умения нам во многих аспектах очень далеко.

В:Я бы хотел конкретизировать вопрос о духовной практике. Вы говорили метафорически, что смысл практики, — стать не повозкой или лошадью, а ездоком. Так вот, кто такой этот ездок? То, что стоит за всем — телом, чувствами, ощущениями, мыслями, рефлексиями… Некое чистое «Я». Как боевые искусства помогают приблизиться к этому постижению?

А.М.:Ну, я думаю, то, что чаще всего внешне воспринимается, как боевые искусства, это результат американизации мышления и восприятия людей. Культ победителя, чемпиона… Такой взгляд формирует у практикующего идеалы человека сильного, лидера, супермена. А у настоящего Мастера, традиционно идущего по пути боевых искусств, практика формирует осознание слабости и несовершенства человеческого организма. Тогда, понимая, что ты слаб и ограничен, ты начинаешь искать нечто, что могло бы дать опору. А окончательная опора может появиться только тогда, когда сознание перестанет отождествлять себя с телом, мыслями и чувствами и укоренится в том самом чистом «Я». Это процесс, идущий параллельно с развитием всей той мощи тела и психики, которая появляется в результате упорных занятий. Эти два процесса никак друг другу не противоречат, а, наоборот, дополняют.