Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2

Почти параллельно с учебой у Зуева, с конца восьмидесятых я стал серьезно заниматься Нейро-лингвистическим программированием, эриксонианской терапией, учился у многих западных Мастеров. Уже тогда мне стала понятна ограниченность того, чем занимался Зуев. Работая только телесно, даже в рамках самой эффективной телесной терапии, но вне содержания, очень быстро подходишь к своему потолку. И в личностном развитии, и в творческом. Для каждого дела должен быть свой инструментарий и можно сколь угодно тщательно прорабатывать тело или пытаться психологические проблемы решать на уровне метафор, но пока ты не добьешься совершенно ясного понимания этих вещей на уровне четких словесных конструкций и глубинного знания, то ты застрянешь и будешь вариться в собственном соку. Пока ты не выйдешь в более высокую позицию — метапозицию…

В:Насколько я понимаю, ты не долго задерживался на НЛП…

А:Да, я достаточно быстро осознал ограниченность НЛП. Году к девяносто четвертому, после того, как я съездил на семинар к Аткинсон и получил там квалификацию Мастера НЛП… Я осознал искусственность позиции НЛП. Для меня представляется ложной позиция, что мол, нам не важны никакие убеждения — мы можем смоделировать все, что угодно, а вопрос «Зачем?» как бы вторичен… Система, за которой не стоит никакая глубинная философия или которая постулирует отсутствие собственной позиции, — это большое лицемерие. Такого не бывает. В НЛП есть система логических уровней. Она очень проста: наше окружение зависит от нашего поведения; поведение диктуется уровнем навыков; навыки, в свою очередь, вытекают из убеждений. И вроде бы все хорошо. Только дальше в НЛП начинается чистой воды мифология… А что выше уровня убеждений? — НЛПисты отвечают, что дальше есть нечто — некое ядро личности, — этакое вместилище всего разумного, доброго, вечного… То есть — некая беллетристика… А как это и почему? НЛПисты утверждают, что могут не иметь никакой философии или менять философии, как перчатки… Вот, это то, что меня в НЛП смутило, а главное, показало невозможность серьезной работы с теми же убеждениями…

В:Хотя НЛПисты утверждают, что работают с верованиями и убеждениями, — стоит только поменять параметры соответствующих внутренних картинок…

А:Утверждать-то можно все, что угодно. Я-то смотрю, как это происходит на практике. А на практике это не происходит, да и никак не может произойти, — ведь для того, чтобы работать с убеждениями или верованиями, ты должен подняться еще на шаг выше, чтобы с более высокого уровня эти верования обозреть. В НЛП этого следующего хода принципиально нет. Там есть система аксиом, что существует позитивное мышление, принцип полезности, что, дескать, полезно мыслить так-то и так-то… Я естественно утрирую, понимая, что все неизмеримо сложнее и глубже и вообще, я великолепно к этой системе отношусь, но, так как я знаю ее изнутри, я могу себе позволить немного упростить объяснение. Важно то, что вот этого следующего за убеждениями этажа там нет…

В:Как ты вышел на этот следующий этаж?

А:Вышел я на это в девяносто четвертом году. Это произошло в совместной творческой работе с одним замечательным московским психотерапевтом Д. Мы были знакомы еще задолго до этого, но после того, как вместе побывали на семинаре Аткинсон, решили совместно исследовать многие вещи. Д. — человек очень неординарный и талантливый. Это изумительный практик. Так вот, когда мы с ним решили делать какие-то совместные проекты в Москве, мы вместе пришли к выводу, что НЛП — это ограниченная система. Мы поняли, что что-то надо делать по-другому, чтобы добраться до реальной работы с убеждениями. И в течение трех лет мы работали вместе и в очень тесном взаимодействии. Каждый из нас владел половиной системы. Были вещи, которые я классно делал, а Д. не владел этим, и были вещи, в которых я «плавал», а Д. был безупречен. Это касается таких вещей, как «третья позиция»…

В:Поясни, что такое «третья позиция»?

А:«Третья позиция» это метапозиция по отношению к тем вещам, которые для тебя сложны, проблемны…

В:То есть, к ситуациям, где есть противоречия, конфликт, ты занимаешь позицию свидетеля?

А:Можно назвать ее и позицией свидетеля. Это максимально отстраненная и безэмоциональная позиция. Позиция реального, непредвзятого взгляда со стороны, взгляда заинтересованного, но полностью отстраненного наблюдателя. Наблюдателя по отношению к себе самому и к своим внутренним конфликтам. Отсутствие «третьей позиции» в каких-то ситуациях, в каких-то контекстах говорит о дефектах в этой зоне личности. Понятно, что выработать «третью позицию» по отношению к каким-то посторонним вещам очень легко. Биолог, который изучает бактерии и смотрит на них в микроскоп — пример «третьей позиции». Или вот такой пример: допустим, ты член приемной комиссии в театральном институте. Ты когда-нибудь видел, как они сидят? — Сидят откинувшись назад, смотрят в потолок, переговариваются о чем-то незначительном друг с другом. А перед ними человек двадцать пятую за этот день басню читает… И преподаватель смотрит как бы рассеянно и даже вроде бы невнимательно, но, тем не менее, он очень много замечает и объективно анализирует: «Вот эта девочка, пожалуй, талантлива, а тот мальчик — не годится…». И все хорошо до тех пор, пока не входит твой сын или твоя дочь. И мало у кого в подобном случае «третья позиция» сохраняется.

Так вот, умение находиться в этой «третьей позиции» по отношению к собственной жене, маме, сыну, начальнику, к Школе, религии — это показатель зрелого человека…

В:Как в этом плане шла твоя внутренняя работа в этот период?

А:Она шла иногда очень мучительно. У нас с Д. была очень мощная связка, мы друг друга учили, провоцировали друг для друга ряд ситуаций… И все это было очень эффективно. Более сильных творческих импульсов я в жизни не испытывал. Мы сидели иногда по несколько ночей напролет, изучая стратегии друг друга, показывая слабые звенья. Мы прорабатывали все сферы жизни друг друга, все конфликты, отношения к разным вещам. И вся эта работа позволила мне сформировать у себя «третью позицию» в ряде тех ситуаций и отношений, где я не подозревал даже, что она возможна…

В:Например?

А:Это ситуации всевозможной терпимости, толерантности к самым разным явлениям. Например, в сексуальных вопросах. Я с удивлением обнаружил, что я не переношу гомосексуалистов. Я над этим не задумывался всерьез и на словах все вроде бы понимал и принимал, что такое явление в мире существует. Но, на чувственном уровне, оказалось, что я нетерпим к этому и у меня нет по отношению к гомосексуалистам «третьей позиции». Это вопрос внутренней терпимости. То же касается ряда вопросов религиозной и расовой терпимости. Пока это не касается конкретных ситуаций, — на словах все хорошо, — принимаю, а на деле — опять же «третьей позиции» нет. Опять же — отношение к разным Школам и направлениям развития…