Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

В:Что было потом?

А:Потом, после ухода от этого человека был период служения. Я, торкнутый его идеями воспитания нового поколения и привития новых ценностей, двенадцать лет посвятил работе с детьми. Фактически это была его энергетика, замешанная на тех основах, которые были получены еще при работе с экипажами. Я понял, что я сформировался как мощный лидер, и эти лидерские качества во мне остались, и я их использовал, чтобы повлиять на молодежь. Идея была такая благородная, социальная. И вот двенадцать лет было посвящено этому служению. И параллельно шли наши с тобой поиски и происки на почве психологии.

В:Это была не только психология.

А:Да, там было много всего, в том числе ВНЕОшкола, которая тоже явилась продолжением этой линии. Хотя как человек, который приходит и не включается полностью в любую систему, а старается взять из нее полезные какие-то вещи, но не поглощается ей, я тоже старался это сделать, хотя нерегулярно это делал, каким-то образом. И последний разговор с Олей, с Мастером Школы, состоялся в парке, где она сказала мне такие фразы, которые поставили крест на ВНЕОлогии для меня. Она мне сказала: «Зачем ты идешь в группу, у тебя что — проблемы?» Я задумался, есть ли у меня проблемы. Я понял, что у меня проблем нет никаких. Она сказала, что ходят люди в основном с проблемами, чтобы их как-то решать. Я понял, что у меня в основном не проблема, а задача, и начал решать дальше свои задачи. И в недрах работы с детьми зародился новый проект. Он выкристаллизовался. И как новое детище, начал заполнять меня всего.

В:Какой проект?

А:О кругосветном путешествии. Хотя, как я помню, еще классе в восьмом я, начитавшись книг о кругосветке, создавал себе этот образ достижения. Я был им очень торкнут, рисовал почему-то катамараны и тримараны, которые тогда были экзотическими существами.

В:Это, наверное, мечта многих мальчишек, по крайней мере, нашего поколения. Я знаю очень многих из нашего поколения, кто мальчишкой был вдохновлен идеями, например, Жюля Верна и других писателей о путешествиях и приключениях. Я был вдохновлен идеями о Земле Санникова, даже готовил одноклассников к побегу в Мурманск или Архангельск. Мы даже сбежали из дому втроем, но были пойманы родителями уже в пути. Идеи эти у нашего поколения у каждого второго или третьего мальчишки были. Но, годам к шестнадцати эти идеи потихоньку пропадали. Немногие остаются верными идеалу детства. Как-то в тебе это произошло. Почему, как ты считаешь?

А:Это достаточно сложный вопрос, фактически фундаментальный. Мне кажется, что был очень мощный, сильный образ, во-первых. Во-вторых, я верю в какую-то кармическую задачу, которую я должен сделать, в миссию. Она меня толкает это сделать. По-другому сделать я не могу. И, видимо, она тогда — в детстве начала проявляться. И с этим связана и некая психологическая область, в которой я нашел себя. Область, связанная с прорисовкой будущего и наполнения образа будущего у людей, которые споткнулись, остановились, потеряли себя. Я могу делать это для себя, это получается, — то, что я задумываю, это случается.

В:А можно поподробнее, если возможно, или это какая-то закрытая наработка? Или ты хотя бы в общих чертах можешь поделиться, как это делается?

А:Я в общих чертах могу поделиться, но как это делается, я не понимаю. Я понимаю, что что-то происходит, когда генерируется некий поток. Сначала, естественно, идет создание этого образа зрительного, насыщение его.

В:То есть ты в себе это делаешь?

А:Да, я в себе делаю, естественно.

В:Предположим, что я — тот человек, который споткнулся. И я к тебе пришел. Я потерял веру в себя. Что мне делать?

А:Это говорится уже о психотерапии. Я сейчас говорю о том, как я это делаю. Точно так же я и предлагаю это делать другим людям.

В:Одно дело, когда это ты делаешь, — у тебя уже этот поток есть.

А:Он у меня тоже не всегда бывает. Я просто понимаю, что именно эта схема действует у меня. И у других людей, я верю, тоже будет действовать. Потому что я вижу их слом, — вижу, где они сломались. Но это схема классическая. Создание образа достижения на мечтании, как это было в детском возрасте. Очень мощный зрительный образ. Помещение в эту ситуацию себя, ощущение кинестетически, аудиально. И последний момент — эта вера в то, что это случится.

В:Это тот момент, который в психологии и психотерапии тоже есть. Вообще понятие веры — здесь немного другое. Вера в то, что случится это, — одно. Это — психология. А вера в то, что случится то, что «да будет воля Твоя», — это немножко другое. Для тебя здесь есть разница?

А:Нет. Когда ты понимаешь, что то, что ты делаешь, это и есть Его воля, тут это противоречие снимается. Ты веришь в то, что ты призван это делать. И для чего-то это нужно делать. Не только для себя. Для мира, для Бога. Ты с этим работаешь и просто молишься…

В:Что значить молишься? Это что: «…дашь нам хлеб наш насущный…»?

А:И это тоже.

В:Или это некое действо внутри молитвы, потому что молитва может быть механична, а может включать в себя какое-то душевное действие…

А:Тут неразрывно. Это образ, — то, что должно произойти. У меня ментальное усилие состоит в том, что я пытаюсь не просто представить этот образ, а увидеть, что будет в будущем. Я как бы заглядываю туда, за этот горизонт, и всеми силами пытаюсь посмотреть, будет это или нет, и пытаюсь вероятность события с помощью молитвы, с помощью жара желания увеличить.

В:Жар желания ты откуда берешь?

А:Это просто образ такой, некая энергия. Из груди, из этого места. Интересный момент. Из этого места возникает в трудной ситуации энергия, которую я отношу к лидерской энергии. Эта энергия возникает как мощный позыв, и она держит ситуацию под контролем. Я понимаю, что пока эта энергия есть, она не дает случиться ничему действительно опасному.

В:Мне это прекрасно знакомо на примере Магического Театра, который я провожу. Есть там грань достаточно опасных вещей. Пока во мне есть некая штука, — не обязательно локализованная в груди, — для меня это ощущение, разлитое по пространству, — то действительно ничего опасного не случится. Она есть, и я могу позволить себе любую провокацию, какое-то нестандартное, рискованное, внешне вроде бы опасное действие, потому что я знаю, что оно есть, — это состояние и пока оно есть, все под контролем. Если его, этого состояния нет, или оно вдруг пропадает, то я просто не берусь.

А:Да, похожее состояние. И оно позволяет рисковать в любых ситуациях. И знать, что ситуация находится под контролем.