Николай Яковлев - Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль

Еще в 1918 году В. И. Ленин, говоря о взаимоотношениях между Соединенными Штатами и Японией, подчеркивал: "Экономическое развитие этих стран в течение нескольких десятилетий подготовило бездну горючего материала, делающего неизбежной отчаянную схватку этих держав за господство над Тихим океаном и его побережьем. Вся дипломатическая и экономическая история Дальнего Востока делает совершенно несомненным, что на почве капитализма предотвратить назревающий острый конфликт между Японией и Америкой невозможно"{84}.

В. И. Ленин считал, что в данном случае виновниками предстоявшего вооруженного конфликта явятся как Токио, так и Вашингтон: "Вы знаете, что война между Японией и Америкой уже готова, она подготовлена десятилетиями, она не случайна; тактика не зависит от того, кто первый выстрелит. Это смешно. Вы прекрасно знаете, что японский капитализм и американский одинаково разбойны"{85}. Последующие события подтвердили справедливость ленинского анализа.

По большому счету Соединенные Штаты пожинали плоды своей политики в отношении Японии с конца XIX - начала XX века. В те времена Вашингтон в высшей степени благосклонно относился к Японии, больше того, серьезно поощрял ее империалистическую экспансию. Заодно с США выступала Англия, подписавшая в 1902 году договор с Японией, направленный против России. Опираясь на английскую поддержку, Япония решительно укрепила свои позиции в Корее и Южной Маньчжурии и смело вступила в конфликт с Россией.

В ходе русско-японской войны 1904-1905 годов за спиной Японии уже открыто стояли Соединенные Штаты. Политическая, экономическая и финансовая поддержка Вашингтона и Лондона дала возможность Японии возобладать над Россией. Однако в ближайшие годы, уже в первую мировую войну, выяснилось, что японские империалисты отплатили черной неблагодарностью своим англоамериканским покровителям. Те вскармливали японский милитаризм против России, а Япония вознамерилась овладеть Китаем, стать ведущей силой на Дальнем Востоке и Тихом океане, а на первом этапе - захлопнуть перед США "двери" в Китай, сведя на нет традиционную американскую политику "открытых дверей" и "равных возможностей" в Китае.

После завершения первой мировой войны США ужесточили свою позицию в отношении Японии. Под сильнейшим американским нажимом на Вашингтонской конференции девяти держав в 1921-1922 годах японские империалисты были вынуждены расстаться со значительной частью своей добычи военных лет. Япония вернула Китаю занятую ею территорию, "арендованную" в свое время Германией. Японские представители поставили свои подписи под обязательством уважать суверенитет, независимость, территориальную и административную неприкосновенность Китая, уважать принципы "открытых дверей" и "равных возможностей" в этой стране. Англо-японский договор 1902 года ушел в прошлое.

США вместе с ведущими странами Западной Европы позаботились о том, чтобы ввести в надлежащие рамки японские морские вооружения. На конференции был подписан договор пяти держав (США, Англия, Япония, Франция, Италия), установивший тоннаж их линейных кораблей в пропорции 5 : 5 : 3 : 1,75 : 1,75. Ряд других соглашений на взаимной основе запрещал укрепление островных владений США, Англии и Японии. Вашингтонская конференция вызвала яростное недовольство японских милитаристов, резко усугубила их империалистические противоречия с Соединенными Штатами, которых в Токио считали главным виновником отступления и унижения Японии.

Зарницы на Дальнем Востоке

На первый взгляд Япония в те годы представлялась сплоченной, туго связанной железной дисциплиной нацией, руководители которой четко знали, как добиться своих целей. Западные политические наблюдатели были склонны усматривать в различных акциях японской политики отдельные проявления некоего обширного "зловещего плана" и, никогда не ставя под сомнение его реальность, расходились лишь в оценках существа замыслов японских империалистов. Исследователи, как водится, размышляли, вскрывали сложные мотивы и т. д., в то время как японская государственная мысль была много проще.

Противоречия в курсе японской политики, а они, собственно, и служили отправной точкой для рассуждений о "сатанинской мудрости" Токио, порождались прозаическими обстоятельствами - особенностями тогдашнего государственного устройства Японии. Номинально правителем страны являлся император, назначавший премьер-министра и членов кабинета, не считаясь с парламентом. Он также контролировал армию и флот через соответствующих начальников штабов, подчинявшихся непосредственно трону.

На деле замещение высших правительственных постов производилось по совету старейших политических деятелей, ранее генро, а в описываемый период - своего рода коллегии бывших премьер-министров. Военный и военно-морской министры состояли на действительной службе. В своем официальном качестве они, а следовательно и кабинет, отвечали за снабжение вооруженных сил, но вопросы стратегии оставались в руках генерального штаба армии и главного морского штаба. Кабинет в целом обычно не информировался военщиной об их планах. Больше того, если военный и военно-морской министры того желали, они угрозой отставки могли привести к падению любой кабинет. Стабильность правительства обеспечивалась постоянным конфликтом между командованием армии и флота, непрерывно фрондировавших друг против друга в интересах достижения "национальной гармонии" и лучшего служения императору.

С начала 20-х годов страну лихорадило, милитаристы вовсю развернули свою деятельность и пропаганду. Бесчисленные легальные и тайные организации, предварительно ,дав клятвы в верности трону, громко требовали от очередного правительства динамической политики, мало считаясь с реальными возможностями Японии. Они порывались пойти войной на державы, имевшие несчастье соседствовать с Японией или в какой-то мере заинтересованные в делах Дальнего Востока и Тихого океана. Советский Союз, Китай, США, Англия - все они именовались врагами.

Политические экстремисты имели влиятельных покровителей в Токио, в сущности, они только забегали вперед. За кулисами их деятельность направляли подлинные хозяева страны - клика монополистов "дзайбацу", мечтавшая о покорении обширных районов планеты и эксплуатации их богатств. Финансовый капитал, естественно, подкармливал яростных и алчных шовинистов. Те в меру сил и возможностей отрабатывали полученное. Острые приступы политического безумия щедро вознаграждались.

Отставной генерал-лейтенант Кохиро Сато порадовал своих соотечественников книжкой "Если Япония и Америка начнут войну", нашумевшей в 20-е и 30-е годы. Он открыл читателям, что Америка отравлена "золотым ядом", ненавидит Японию, чинит препятствия ее справедливым устремлениям. Но боевой дух самураев возобладает "над материальными ценностями, развратившими Соединенные Штаты". Исход войны решают мужество или трусость: в японском фольклоре установлено, что когда-то 50 японских пиратов завоевали 10 китайских провинций, а несколько тысяч самураев, высаженных в США, смогут нанести решительное поражение американцам. "Моя идея заключается в том, - писал Сато, - что если отряды таких воинов, презирающих смерть... будут брошены,на Сан-Франциско, то это будет в высшей степени интересно"{86}. Мнение ветерана русско-японской войны, который теперь собирался самурайским мечом поразить Америку, можно было скинуть со счетов, если бы речь шла только о бредовых идеях престарелого мемуариста. Появление книжонки Сато, однако, было возможно лишь в обстановке военного психоза, нагнетающегося сверху{*5}.