Валерий Молчанов - О прошлом и быль и небыль

Салочки в чистой речке
Часами – аж губы синие.
И в тёплом песке, как на печке,
Лежим мы – живые линии.

Высь золотая, смеется солнце,
На земле нет ни зла, ни власти.
Кувшинок желтые донца,
В душе только Бог и счастье.

Я вырос, тревожная новь,
Я в объятьях жестокого плена.
Я верил, я знал, что это – любовь.
Вдруг липкая грязь-измена.

Пусто, мерзко, куда ни сунусь,
Рвут мне сердце два голоса:
Да здравствуют детство и юность!
И к черту! Будь проклята молодость!

От судьбы да от сумы не уйдешь.
Ох, как вечер сегодня хорош!
Три луча солнце дарит влюбленным —
Голубой, золотой да зеленый.
Звезды блещут, блистают, горят,
Обсуждают ну все подряд.
Мне виденья туманят голову,
Сколько дел натворил я смолоду.
Ну да к черту! Не сплю до зари.
Все стихи да стихи, ох, стихи!

Я в росе по пояс, я забрызган утром,
Под ногами чахнет радужный дурман.
От тебя, красивой, в этой жизни бурной
Только и остался радостный обман.

Неба поднебесье синевато-белое,
В ожерелье звёздном сердолик луны.
Вечная Вселенная, что со мной ты сделала?
Россыпями, блёстками все глаза полны.

Ни вчера, ни завтра, просто и обыденно
Вне земного времени шар земли плывёт.
И чудес и радостей видимо-невидимо.
Грешными, безгрешными нас Господь несёт.

Сверкало солнце в волосах,
Взлетали лёгкие качели,
И, разодетый в пух и прах,
Ей май садился на колени.

Насмешник ветер поддувал
Горошек синенького платья.
Я ничего не понимал,
А сердце плакало от счастья.

И первый раз рука в руке
Пошли по липовой аллее.
В тумане – теплом молоке
Над речкой птицы что-то пели.

И вечной памяти невольник,
Я вспоминаю вновь и вновь
Тот звон пасхальный колокольни
И лишь одну навек любовь.

О прошлом и быль и небыль
Я вспоминать готов.
Подольский каток «Торпедо»
Пятидесятых годов.
Где же оно, ледяное покрытие?
Погоду кляня и коря,
Мы с трепетом ждали открытия
Пятого декабря.
Штурмом бралась раздевалка,
Трещал высоченный забор.
Коньки на ботинках, валенках, палках
И юный, румяный, веселый задор.
Репродукторы, Великанова,
Визг «паровозиков», радость и смех,
В фонарях отражаясь радугой,
Вместе с нами кружился снег.
Свидания, встречи, любовь сохранились
В наших сердцах. Я поклясться готов.
Встают незабытые были пятидесятых годов.

Я с девчонками был не храбр,
Был каток и полно народа.
В моё сердце ворвался декабрь
Пятьдесят четвёртого года.
Пусть встреча та была случайна,
Тот ветер в сумерках затих,
Сейчас всё это стало тайной
Для нас с тобою на двоих.
Сквозь годы светится несмело
Тот тёплый-тёплый огонёк.
Где тихо-тихо счастье пело-
Судьбе-разлуке невдомёк.
Но память вновь меня разбудит,
Вновь улечу я в те года,
Где мы мечтали: «Вместе будем»,
Но жизнь сказала: «Никогда!»

Сохранилось ли в сердце твоём,
Огоньком не сверкнёт ли в памяти?
Мы вдвоём по тропинке идём,
Среди бурь, среди звёздного пламени.
Было просто, легко и светло,
Чувств нежнейших столпотворенье.
Как случиться такое могло?
Ну откуда взялись сомненья?
Наше счастье на тройке летело,
Почему вдруг устал коренной?
Или зависть друзей одолела
И аукнулась грязной молвой?
Нет, не надо кивать на рок,
И кого-то зазря виноватить.
Нам навеки дал счастье Бог,
Мы смогли за три года истратить.
Вновь зазвенели птичьи трели,
Всё ясно. Что винить судьбу?
Среди берёз в конце апреля
Один тропинкой той иду.

Я спокойно, несчастливо жил,
Ты счастье много лет искала.
Я этим головы кружил,
Ты тех неверностью хлестала.
Им, бедным, было невдомёк,
Что судьбы так захороводило.
Надежды вспыхнет огонёк,
А тут – огромная разводина.
И если чей-то вдруг союз
Святой водою окропили,
В неверности святейших уз
Мы чьё-то счастье утопили.
И оттого в груди любой
Живёт извечная тревога.
Любви разбитой гений злой
Таится за любым порогом.

Всё замерло: ни скрипа, ни дымка,
Взошла луна настолько молодая,
И в светлой дымке от конца до края
В мерцанье звёзд укутана земля.
А синева так трепетно прекрасна,
Холодное шелков прикосновенье.
Неповторимостью чудесен миг,
Здесь все равны – ребёнок и старик,
И неземные чудятся виденья,
И мирно уживаются сомненья.
Я телом к матери-земле приник
В святом росистом омовенье.

Прости, весна, любовь, прости,
Мне не дождаться этой встречи.
Душа моя, ты не грусти,
Все говорят, что время лечит.
Она забыла обо мне,
Другая жизнь, друзья другие,
Подарки очень дорогие,
Любви продавшейся дурман
И слов хвастливых океан.
А я, свечою догорая,
Ни ада не боясь, ни рая,
Молюсь бесчувственной луне-
Огромной, плоской и безликой.
Судьба моя, гори в огне,
Она не вспомнит обо мне.
Я и тебе не верю, Боже,
И мук не в силах превозмочь,
Кощунство – так прекрасна ночь!

Я не сравню тебя с цветком,
Ни с оренбургской шалью,
С вином в бокале золотом,
А вот сравню тебя с печалью.
Руки мне положи на плечи
И в глаза, не жалея, взгляни,
Слишком поздней звездою отмечена
Наша встреча на грешном пути.
Я последней тропинкой иду,
Ничего с собой не надо брать.
У меня, как смерть мою,
Никому тебя не отнять.

Октябрь, смеясь, листвой бросает,
И львы, похожие на псов.
Нева куда-то улетает
На крыльях поднятых мостов.

И вензеля из золота по белому,
И шорохи шагов в партере.
И аромат!.. Ах, что он делает,
Вновь в юность открывая двери.

Как вспышка, прима-балерина,
Потусторонний свет, кордебалет,
И замка странная картина,
И неприязнь Одиллий и Одетт.

И злоба с нежностью повенчаны,
И «Мариинка» – слава Петербурга.
И на колене перед женщиной
Застыла в восхищении мазурка.