Валерий Молчанов - О прошлом и быль и небыль

Желтый с клёнов снег валится,
Бродит вечер, смеясь надо мной.
Не веря в Бога, суждено молиться
Тебе единственной, одной.
Я тебя потерял в золотистых кронах,
А другую найти не смог.
Не станет святой иконой
Нарисованный на продажу Бог.
Ищу душе своей покой,
Но в ней лишь боль того проклятья,
И Южный Крест над головой
Висит, как вечное распятье.
Зари последний луч погас,
Не видно тень тропы заветной.
Я, может быть, обидел вас
Своей любовью безответной.
Туман прилёг, седой волчище,
Глотая звёзды наугад,
Октябрь, понурясь, в роще ищет
В ночи пропавший листопад.

Придёт и мой последний день.
Что я пойму и что увижу?
И смерть не оставляет тень,
Чтобы тихонько подойти поближе.

Дни небрежно судьба срезает,
Путь недолог по свету остался.
Не боюсь я тебя, косая,
Я всю жизнь тебя не боялся.

Рассвет зарю целует чуть дыша,
Ты в нём похоронила слово «милый»,
И вечно вечная душа
Поёт и плачет над могилой.

С Покрова уже солнце не сушит,
Неделями в лужах вода,
Только память изменой душит
Неразлюбившего меня.

Сегодня кончится весна,
И я иду прощаться с маем.
Белее снега береста,
И соловьи луну качают.
Цветами пахнет теплый ветер,
Светло-зелёная листва,
И вновь бы ту девчонку встретить,
Вновь прошептать ей те слова.
А ночь стирает пыль со звёзд,
Закат в росу лучи роняет,
Лишь время никого не ждёт
И никому не изменяет.
Своей кончине буду рад,
Мне только бы в тот миг услышать,
Как плачет лепестками сад
И бродит дождь по нашей крыше.

Из Ленинграда прибыл эшелон.
Одно лишь слово знали мы – блокада.
А из вагона под железный звон:
«Не надо, мама, умирать, не надо!»
И пусть опасно под военным летом,
Пусть ночь, перрон набит битком,
Вот, обгоняя старушонку с хлебом,
Бежит солдат с походным котелком.
Вошёл в вагон, краюху в полбуханки
На ящики спокойно положил.
Как тихо… шорох и зачем-то санки…
Здесь кто-то жив? Или, быть может, жил?
Пальто накинуто на тоненький скелет,
В руках не удержать с водою чашку.
Кто это – девочка? Но сколько же ей лет?
Кусочек хлеба прячет под рубашку.
Сидит солдат, лишь вздох, не шевельнулся,
Как будто ветер ледяной подул:
«Да ешь ты, ешь!» – сказал и отвернулся,
И крошки на пол, как слезу, смахнул.
И вдруг клубочком с рук его слетела.
«Куда, малышка? Кто их разберёт?»
Девчонка на коленках на полу сидела,
Руками крошки собирая в рот.
Сёмга, рыбка, икра на обед,
Коньячок – не сто грамм наркомовских.
Я со злостью твержу, как Христа завет:
«Богачи, помогайте детдомовским!»

Садится солнце между туч,
Грозы раскаты.
Уходит луч, зелёный луч
Последнего заката.
Поникла, чахнет лебеда
И пахнет горько.
Ну что же, коль пришла беда
На самой зорьке?
Никто ни в чём не виноват-
Так в жизни вышло.
И я никто – ни друг, ни брат,
И птиц не слышно.
Бесшумный, с болью сердца крик
С тоскою дружен.
И я почти уже старик.
Кому я нужен?

Зачем так пошло жизнь мою
Ты предала в слепом волненье?
Я век прожил в уединенье,
Облитый грязною молвой,
И смерть лишь даст успокоенье
Душе, обманутой тобой.
И всё. И вот не надо торопиться,
Она придёт красивая и злая,
Попросит жизнь чуть-чуть посторониться
И улыбнётся убивая.

Ты ложью яд вливаешь в уши.
Пойми, что каждый день последний
И, подлостью спасая душу,
Тебе не вымолить прощенья.
Поверь, уж не вернуть, что было,
Поверь, я не могу простить.
Зачем ты замуж выходила,
Чтоб так по-мерзки изменить?

Парад планет, далёкие туманности,
А я забыл в неразберихе дней
Тебе, задумчивой до странности,
Послать привет грустящих тополей.
Соловьи мне песни не допели,
Что-то Бог написал на роду.
Запорошит белыми метелями
Май мои следы в саду.
А ночь глядит безумным демоном,
Кто-то пополам луну разбил,
И летит душа к мирам неведомым,
Может, где-то там когда-то жил.
Может, там солнца свет голубой,
Может быть, там не плачут дожди.
Пусть будет любовь моя неземной,
Но ты по-земному жди.

Воздух чист и дышать легко,
Я иду по уснувшему саду.
Луна разлила по полям молоко,
Подоив своё звёздное стадо.
Чем ты, ветер, опять недовольный?
Знаешь, как до неё далеко?
Почему же теперь так больно
Всё, что раньше было легко?
Я верил свято октябрю,
Как Иудей статьям Завета,
Но где-то душу обронил свою
В холодных сумерках рассвета.
Чего ты ждёшь, сверкая и маня,
И синими печалями изводишь?
Прости, любовь, ты не убьёшь меня,
Ты, как Христос, убить не можешь.

Ягодой рябина охватилась,
Просветлела в заводях вода,
И тихонько, трепетно молилась
Замерзая, нежная листва.
Желто-коричневый вечер,
Под ногами шуршащий дурман,
Но меня удивить уже нечем,
Диск луны, как смешной барабан.
Осень в звёздном саване укуталась,
Неба свод невиданной красы.
Золотистым жемчугом запуталась
В паутине капелька росы.

Луна отмерцала в звёздной косынке,
Стал задумчивей девичий взгляд.
Землю лаская снежинками,
О чем-то думает снегопад.

Любимая, солнце тебя растило,
Тебя убаюкивали метели.
Так хороша! Ты в себе воплотила
Невинность берёзки и женственность ели.

Ты невзначай другому улыбнулась,
Срамна и похотлива связь.
Что ж ты, любовь моя, споткнулась
И вся в цветах упала в грязь.

Накрылись сумерками сосны,
Тихо вспыхнула звёздная даль,
И луна – лепёшка постная
Превратилась в серебряную медаль.
Вновь за окном весна-красна,
Но светлых ласк душа не хочет.
Банальна в старости тоска,
Но страшно ожиданье ночи.
Не сберегли, но той любви безгрешность
Дурманом плещется в садах.
Как зло и пошло умирала нежность
В твоих неплачущих глазах.
Измены крохотная ранка,
Но соловья умолкла трель.
И на столе в стеклянной банке
Стоит увядшая сирень.

Рассвет уж скоро солнце вынет
Из-под земли.
И чем сильнее ляжет иней,
Тем звонче соловьи.
Скажи, зачем мне эта ночь
И эти звёзды?
Скажи, зачем пришла любовь,
Да слишком поздно?
И судьбы разные у нас —
Печально.
Воспоминанья в этот час
Случайны.
Вновь жизнь моя дала осечку,
Ветер стих.
И лунный луч разрезал речку
На двоих.