Иван Якубовский - Земля в огне

- Сыми меня, - попросил боец. - Умру - так ничего и не выскажу. Сыми.

Кинооператор навел объектив на раненого, а тот, собрав последние силы, выкрикнул:

- Ребята! Не жалейте себя! Надо же понимать!..

- Глаша! Не жалей меня!

- Деточки мои, помните...

Боец хотел быть услышанным, узнанным.

И мы узнавали его в участниках Парада Победы, чьи форменки отливали золотом и серебром боевых наград. Мы узнавали не вернувшихся с войны солдат в строю победителей, в их доблести и славе, в доблести и славе ликующей Отчизны.

В тот день великого торжества на Красной площади словно перед лицом всего мира катился по брусчатке поток неиссякаемой силы. Над сводными полками горделиво высились красные стяги, увенчанные многими орденами. Тридцать шесть боевых знамен пронесли воины 3-го Белорусского фронта. Созвездие Героев Советского Союза 1-го Украинского с алым стягом в руках возглавлял трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин. Семьдесят семь Героев Советского Союза в сводном полку 2-го Украинского фронта. Пятьдесят пять Героев послали на Парад Победы бойцы 3-го Украинского. На рубеже войны и мира армия и флот демонстрировали свою доблесть и мощь.

Каждый из нас ждал этот торжественный день, верил в нашу победу с самого начала Великой Отечественной и в ходе ее, зная, что наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами. Каждый приближал ее час в бою или в труде.

В тот день мне припомнился ноябрь 1944 года. Советские войска бились с врагом на территории европейских стран, освобождая их от фашистского ига. Я уже упоминал, что с группой Героев Советского Союза из 3-й гвардейской танковой армии мне было доверено присутствовать на торжественном собрании в Киеве в честь 27-й годовщины Великого Октября и 1-й годовщины освобождения столицы Украины и зачитать приветственное письмо от воинов 1-го Украинского фронта.

...Мы ехали в Киев по разбитым фронтовым дорогам, через сожженные гитлеровцами наши города и села. Радость встречи с некогда отвоеванной нами землей омрачалась ее скорбным видом: горькими пепелищами, руинами. Люди жили крайне неустроенно, первый урожай на освобожденной Украине еще не принес достаток в дома. Однако даже эта небогатая, но уже свободная жизнь казалась людям земным раем. И они всячески благодарили своих освободителей. Трудовой народ в этих тяжелых условиях делал все от него зависящее, чтобы скорее восстановить хозяйство, дать фронту все необходимое, когда сами рабочие и крестьяне одевались в старые солдатские шинели и телогрейки, получали по карточкам скудный паек. Лишь бы родная армия не чувствовала перебоев с продовольствием, снаряжением, оружием.

Молодежь тогда вела особенно активную переписку с фронтовиками, знакомыми и незнакомыми, питала их вдохновением, с юношеской непосредственностью просила скорее расправиться с фашизмом и возвращаться домой с победой. Эту чудодейственную силу писем из тыла я хорошо испытал на себе. Было у меня, как и у многих других фронтовиков, такое трудное время, когда из дома, от семьи, неделями, месяцами не приходили дорогие весточки. Война раскидала людей на тысячи верст, и, пока родные свяжутся с бойцом, пока разыщут нужную полевую почту, столько воды утечет, столько произойдет событий, радостных и печальных.

Помню, затерялись у меня связи с семьей. Как потом оказалось, вместе с другими беженцами жена с сыном и дочерью скиталась по прифронтовым дорогам, ехала в теплушке эшелона куда-то на восток, а затем обосновалась в Узбекистане.

Письма приходили крайне редко, и веяло от них тоской долгой разлуки. Как-то с долгожданным треугольником от родных мне вручили письмо от двенадцатилетней школьницы из Саратова. Ответил я ей, поблагодарил за добрые пожелания. А вскоре мне пришло более трехсот весточек от школьников Саратова. Это был настоящий праздник. И не только для меня. Для всех наших бойцов и офицеров. Читали их сообща, и каждый испытывал душевный трепет от такого живого внимания к нашим боевым делам. Вся страна держала руку на пульсе фронта и ждала от нас только победы.

А победа тогда была уже близка. Помню, как проникновенно, с глубокой верой в нее говорил в своем докладе 7 ноября 1944 года в Москве Верховный Главнокомандующий. В Киеве мы слушали этот доклад по радио. "Теперь, когда Отечественная война идет к победоносному концу, - подчеркивал Верховный Главнокомандующий, - во всем величии встает историческая роль советского народа. Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков. В этом великая заслуга советского народа перед историей человечества... Война с Германией будет выиграна... в этом теперь уже не может быть никакого сомнения"{144}.

Но потребовалось еще более полугода, прежде чем победа стала действительностью. После короткого, как мгновение, пребывания на освобожденной нами советской земле, после мимолетного свидания с семьей (мне посчастливилось) нам, фронтовикам, надо было вновь возвращаться в пекло боя и добывать эту трудную победу. Мы были одухотворены ею, стремились к ней через тысячи препятствий, сквозь смертельные заслоны.

И вот она уже сияет в рубиновых звездах Кремля, на штандартах фронтов, знаменах дивизий, на орденах и медалях участников московского Парада. В колонны победителей с гордостью вглядывались, стараясь запечатлеть на века, и убеленные сединой люди, и совсем юные граждане страны, которым было добыто счастливое право жить в благоустроенном, светлом мире.

Будто вновь проходят перед нами чудо-богатыри земли нашей. Запоминайте, потомки, их лица, их величайшие заслуги! Это героическая история, но не только история. Это наш сегодняшний и грядущий день, который достался нам безмерно дорогой ценой. "Дорогие, отроки и девочки, и вы совсем маленькие! - писал в газете "Правда" Леонид Леонов. - Запоминайте этих грозных и очень добрых людей, избавивших вас от кнута и виселицы, от газа циклона и печки со страшным красным глазком, от изуверских фашистских вивисекций и от горьких, всегда таких неслышных детских слез. Пусть в вашей невинной памяти навеки запишется этот день, полный всяческих благодеяний. Таких подарков детям не дарил еще никто. И если когда-нибудь усталость надломит ваше вдохновенье или грянут черные минуты, от которых мы, немножко постаревшие и смертные, не можем оборонить вас на расстоянии веков, вспомните этот день, и вам смешна станет временная невзгода. Вам будет так, как если бы вы раскрыли бесконечно святую книгу творческой муки, беззаветного героизма и бессонного труда. Эта книга называется - Великая Отечественная война"{145}.

И вот смолкли восторженные звуки оркестра. По Красной площади рассыпалась барабанная дробь. К трибуне Мавзолея В. И. Ленина приблизилась колонна советских воинов с позорно склоненными вражескими знаменами, которые спесивые гитлеровские генералы хотели водрузить над городами нашего государства. Эти ненавистные всему миру стяги под дробь барабанов, под музыку судей, издревле сопровождавшую публичную казнь, были брошены как хлам истории к ногам победившего народа. В знак публичного позора врага, в назидание будущим агрессорам.