Иван Якубовский - Земля в огне

Прошло каких-нибудь полтора-два часа, и в наших руках оказался полевой аэродром с несколькими десятками исправных самолетов. Враг, очевидно, страшно боялся охватов и поспешил ретироваться.

Вскоре в расположение нашей бригады прибыли заместитель командующего войсками Донского фронта генерал К. П. Трубников и комбриг 121 подполковник М. В. Невжинский. Кузьма Петрович приказал доложить обстановку и, расспросив о принятом мною ранее решении на преследование противника в направлении Оськинский, Голубая, о посланном в связи с этим донесении в штаб 65-й армии, одобрил инициативу. Генерал сказал в шутку, что вот, мол, бывают в боевой практике и такие случаи, когда и без артиллерии можно обойтись. И добавил уже серьезно: "Однако орешек взять вам удалось крепкий. Хорошо, что удачно обошлось. А обошлось так благодаря напористым действиям. Они были необходимы".

В этом мы вновь убедились, когда получили приказ командарма П. И. Батова о переходе к преследованию противника по всему фронту с выброской вперед подвижных групп для перехвата путей отхода.

91-я отдельная танковая бригада получила приказ совершить стремительный бросок в северо-восточном направлении навстречу левофланговым соединениям 65-й армии с целью ликвидации противника в районе Хмелевский, Зимовский, Сиротинская.

У населенного пункта Зимовский бригада встретила подразделения 121-й отдельной танковой бригады, которая вела здесь тяжелые бои и понесла большие потери от противотанковых средств противника, укрепившегося на высотах. Бить врага в лоб, да еще днем, было бесполезно. Надо было искать другой выход в создавшейся обстановке.

Во время согласования вопросов взаимодействия с командиром 121-й бригады подполковником М. В. Невжинским в бригаду прибыл представитель штаба 65-й армии. Он передал срочный приказ командующего армией генерала П. И. Батова незамедлительно наступать на Родионов, а в дальнейшем - на Вертячий и Песковатку.

Вместе с Невжинским мы высказали соображения насчет того, что наступление в светлое время на такой укрепленный противником опорный пункт, как поселок Родионов, неизбежно приведет к неоправданным потерям в людях и технике. Предложили перенести наступление на ночь, обойти Родионов с запада, в последующем нанести удар по противнику, занимавшему Вертячий и Песковатку, с тыла, чтобы запереть прочнее кольцо окружения. Бригада при этом не ввязывалась в затяжные фронтальные бои за опорные пункты, значительно облегчалась переправа танков через Дон (по данным нашей разведки, в районе юго-западнее хутора Вертячий у противника имелись удобные переправы). Следовало учитывать и то, что день клонился к вечеру и у нас оставалось немного светлого времени, которое все равно пришлось бы использовать для подготовки наступления. Ночной бой, надо полагать, принес бы больший успех и трем стрелковым дивизиям, которым приказывалось атаковать Вертячий с севера, запада и юга. Нам надо было взаимодействовать со старыми друзьями - стрелками дивизии полковника С. П. Меркулова. У нас с ними имелся неплохой опыт боевых действий днем и ночью. Командиры хорошо знали и понимали друг друга.

После непродолжительного, но довольно бурного обсуждения этого предложения план наших совместных ночных действий был принят. Однако, как это часто бывает на войне, случилось непредвиденное. С наступлением темноты внезапно разыгралась метель, которая, хотя и создавала благоприятные условия для скрытого маневра бригады в обход Родионова, вместе с тем значительно затрудняла ориентирование на незнакомой местности при движении вне дорог. Решили подобрать из числа местных жителей проводника, хорошо знающего этот район.

Вскоре такой проводник нашелся. Его привели ко мне. Это был старый казак Иван Васильевич Орехов, довольно пожилой на вид человек, в ветхой телогрейке и подвязанных бечевкой опорках на ногах. Видимо, много пришлось ему пережить при немцах. Беды и лишения преждевременно состарили и согнули его. Мне даже жаль стало подвергать его новым испытаниям в такой мороз и метель. Но что поделаешь.

Проводнику объяснили его задачу. И надо было видеть, как он повеселел, как был благодарен за оказанное ему доверие провести бригаду там, где меньше всего могут ожидать гитлеровцы. Чувствовалось, что в душе у этого человека долго кипела ненависть к фашистским оккупантам. Теперь пришел его черед рассчитаться с врагом за все.

Я приказал хорошо одеть и накормить проводника, дать ему отдохнуть, чтобы к 23 часам он был готов. В качестве провожатых дал двух офицеров.

К ночному марш-броску готовились тщательно, хотя времени было мало. Изучали противника в районе предстоящих действий, местность, скрытые подступы к Вертячему и Песковатке. Были намечены маршрут и азимут движения. Необходимые данные уточняли у местных жителей. Бригада уже имела опыт ночных боев на резко пересеченной местности, с глубокими балками и оврагами. Все это вселяло уверенность в успешном исходе предстоящего боя.

Наступило время выступления бригады, и вдруг доложили, что проводник заболел. Пришлось вызвать нашего врача, чтобы поставить его на ноги. Как оказалось, проводнику после долгого недоедания повредила обильная пища и чарка водки. Пока старика приводили в порядок, его жена плакала и причитала, что немцы-нехристи ограбили и сожгли все и вот до чего довели единственного кормильца. Когда старика выходили, она отерла слезы и твердо сказала: "Хоть ты старый да хворый - иди, помоги танкистам дать по зубам немцам-супостатам".

В двадцатиградусный мороз и вьюгу бригада уходила к решающим боям.

Чтобы не заморозить проводника, я усадил его в командирский танк, сам забрался на броню. Старик, правда, заколебался.

- А если убьют наверху? - спросил он. - Как дальше-то?

- Убьют меня - бригаду поведет мой заместитель. Заместителя убьют, тогда поведет начальник штаба, убьют начальника штаба - поведет комбат, убьют его - поведет другой комбат, - постарался я успокоить проводника. Но не беспокойся, дед, мы с тобой не о смерти должны думать, а о том, как лучше провести бригаду, похитрее обмануть и быстрее разгромить этих "нехристей", о которых говорила твоя жена.

Проводник местность знал прекрасно, бригаду он вел точно, ориентируясь по самым незначительным приметам. Благодаря ему бригада успешно совершила марш-бросок. Недалеко от Вертячего мы тепло расстались с Иваном Васильевичем Ореховым, снабдив его продуктами и официально заверенной справкой о выполнении задания. Он всегда будет жить в наших сердцах как солдат, истинный патриот Родины. При расставании старик сказал:

- Знайте, ребята, что душа у фашиста черная, как его оружие. Ни жалости, ни совести. Старуху мою замучили работой. Когда занемогла она, чистой воды из колодца набрать мне не дали. А с вами я - снова человек, снова Иван Васильевич Орехов. А то, было, как скотина, на шею номер хотели повесить. С вами я снова стал уважаемым нашим солдатом. Вы вернули мне дух боевой.