Андрей Бабицкий - Моя войне

Я привез из Грозного десять часов видеозаписи. Я снимал убитых российских военных, обстрел города, чеченских ополченцев, мирных жителей… Провозить видеоматериалы открыто было рискованно. Я заплатил летчикам самолета, летевшего в Москву из Владикавказа, они согласились спрятать пакет в кабине и передать его мне в Москве, за пределами зоны контроля. Пленки я отдал телекомпании НТВ, и мой большой сюжет был показан в аналитической программе «Итоги». Шла предвыборная кампания, в передаче участвовали кандидаты в президенты России Сергей Кириенко, Геннадий Зюганов и Григорий Явлинский, которые обсуждали мои съемки.

Этот сюжет вызвал чудовищную реакцию. 27 декабря появилось заявление правительственного Росинформцентра, в котором говорилось, что ремесло репортера я готов сменить на ремесло палача в отрядах Хаттаба и Басаева, а радио «Свобода» вовлечено в войну против российских граждан на стороне бандитов и террористов. Все мои съемки были названы фальшивками.

28 декабря, на следующий день после заявления Росинформцентра, я вылетел в Ингушетию и 29-го с тем же проводником вновь поехал в Чечню. В машине мы спустились в водоканал, объезжая блокпост. Как-то в этот день к вечеру попали в Аргун. Там бросили машину и на следующий день на перекладных и пешком добрались до поселка Старая Сунжа на окраине Грозного.

Мы остановились у чеченского поэта Салмана — автора герба независимой Ичкерии: волк под луной. Нищий, больной и одинокий, Салман жил в маленьком сарайчике. В его «доме» я встретил 2000 год. А 2 января моему проводнику Хамиду удалось подкупить солдат, и я снова вернулся в Грозный.

Мы прошли километров пятнадцать до центра города, и здесь я впервые увидел неподалеку взрыв вакуумной бомбы. Зарево на полнеба, в воронку, казалось, стягивается все вокруг… Странным образом люди выживали даже в таких обстрелах.

Мой проводник, опасавшийся, что меня опознают ваххабиты, старался, чтобы я как можно более походил на чеченца.

Главного штаба уже не было на прежнем месте: чеченские полевые командиры постоянно перемещали его из одного места в другое. После того как они выбирали какой-то подвал, через некоторое время по нему наносились авиаудары. Очевидно, работали российские агенты. В руководстве сопротивления царила шпиономания — все думали, что в подвалы закидывают радиомаяки, по сигналу которых самолет определяет цель.

Как-то раз, ожидая Хамида, я зашел в крошечный почерневший от времени домик, где жила русская семья — пожилые супруги Вениамин и Таисия. Они были до смерти перепуганы: в городе резали русских. В многоквартирном доме, где я прожил два года, за месяц убили семь русских стариков. Всюду хозяйничали мародеры, которых называли индейцами. Были и ваххабитские группы, вырезавшие русских из ненависти.

Самой большой проблемой для стариков была вода. Водопровод уже давно не работал, и за ней нужно было ходить за многие километры. Во дворе у них стояло много ведер — на случай дождя.

Вениамин и Таисия плохо понимали, что происходит. Войну против чеченцев они еще как-то оправдывали, но их возмущало, что бомбы, убивающие чеченцев, точно так же убивали и русских. Они говорили, что русские солдаты хуже фашистов. Действительно, в XX веке мало городов разрушено так, как Грозный. Город часто сравнивали со Сталинградом. Разумеется, все разговоры российских военных о точечных ударах были вымыслом. Взрывалось все подряд, никакой логики в обстрелах не было.

И старики, которых я встретил, дошли уже до последней степени страха, превращающего человека в животное. Они боялись каждого шороха. Таких русских семей в Грозном оставалось очень много. Старики умирали от истощения. Они бродили по опустевшим домам и собирали все, чтобы не умереть от голода.

Люди в подвалах и полуразрушенных зданиях готовятся к Новому году. В мрачных квартирах, лишенных тепла, воды и электричества, даже появляются новогодние елки, которые каждый украшает чем может. Боевики шутят, что в уходящем году они точно не оставят Грозный.

Жители Грозного дошли до последней степени обнищания. Я видел, как ловят и едят голубей.

Тактика сопротивления — очень гибкая. Бойцы отходят там, где считают оборону бессмысленной, и снова заходят туда, где их не ожидают. Гора с телевышкой, господствующая над городом, несколько раз переходила из рук в руки. Отдельные мобильные группы российского спецназа совершают рейды в город, но встречают ожесточенное сопротивление и отходят назад.

В Старопромысловском районе ополчение Гантамирова потеряло несколько десятков человек. Российское командование не считает убитых гантамировцев российскими солдатами, хотя они и носят российскую форму, и не включает погибших ополченцев в сводки потерь: для русских генералов это всего лишь чеченцы.

По телеканалу «Ичкерия» каждый день выступает президент Масхадов. Он говорит, что боевой дух его сторонников высок и у защитников Грозного хватит боеприпасов.

Телевидение работает на передвижных установках и имеет довольно широкий диапазон действия. С хорошими усиливающими антеннами телесигнал принимают даже в Ингушетии.

Чеченские бойцы пытались прорвать блокаду на юго-западе Грозного. Уничтожено два федеральных ремонтных батальона, несколько минометных точек, в плен взяты 60 российских солдат. Действиями чеченского подразделения руководит Шамиль Басаев.

Российская пропаганда утверждает, что в Грозном воюют в основном наемники — из Ливии, Иордании, Турции. На самом деле иностранцев очень мало. Более 90 % защитников Грозного — чеченцы, просто чеченцы из разных районов: горные и равнинные, они различаются по внешнему виду, речи и интонации. Со стороны может сложиться ощущение, что люди, которые собираются в один отряд, представляют разные народы.

Чеченцы отступили лишь на одном участке — в районе Катаямы на Старопромысловском шоссе. Федералы привезли в этот район на бронетранспортерах мирных жителей, и, чтобы не подвергать людей опасности, вооруженные чеченцы отступили. Но это очень небольшой участок, фактически оборона Грозного сохраняется в тех же пределах, что и месяц назад.

Говорят, что объявлено рождественское перемирие. Но в самом центре Грозного, на площади Минутка, из самоходных артиллерийских орудий были обстреляны жилые массивы.

При этом использовался отравляющий газ на бензиновой основе. Все чеченцы были с противогазами, а у меня противогаза не было, я отравился и весь день себя плохо чувствовал. Первое время сложно дышать, перекрывает носоглотку, а под вечер появляется сильная боль в горле.