Борис Маркус - МОСКОВСКИЕ КАРТИНКИ

К поварским или столовым названиям наш Мерзляковский не имел никакого отношения. Как не относился к ним и Медвежий, соединяющий Мерзляковский переулок со Скатертным. Вот уж совсем не ясно происхождение этого звериного названия. Думали мы с ребятами, думали, ни к чему не пришли. Кто говорит, что здесь, наверное, держали царских медведей. Чтоб поближе к столовой, к кухне было. Но и кухни и столовые были при дворце, а тут в слободе просто жили люди, работавшие там. Не прошла эта версия. Тем более, что всем было известно, что в те времена царский зверинец был в Измайлове. Кто-то предположил, что просто за стеной Белого города в те времена это было глухим местом, "медвежьим углом". Тоже не очень-то веское предположение. На наезжанной улице, у самых Никитских ворот, в служебной слободе и вдруг "медвежий угол". Нет, не похоже. Просто не могло быть.

Споры спорами, а школа наша как раз на углу этих двух спорных переулков и стояла. И если в школу я прямым путем бегал по Большой Никитской, то назад домой ходил, если не с Юркой на его Молчановку по Мерзляковскому, то, конечно, по этим самым "поварским" переулкам. По Столовому, правда, реже. Он долго не сворачивал на Поварскую, а я любил ходить именно по ней. Поэтому по Столовому не шел, а направлялся прямиком к Скатертному, а по нему уже на Поварскую. А там и домой. На Столовом переулке находилась школа № 3 имени Карла Маркса. В последствие она стала школой № 103, а после слияния с нашей школой лишилась и номера и имени основоположника научного коммунизма. С этой школой у нас были сравнительно хорошие отношения. Среди учителей, пришедших к нам после слияния, оказалось много очень хороших, а параллельные с нами классы, существовавшие сначала отдельно, оказались тоже очень хорошими. Скольких друзей получили мы после слияния. Последние, общие для всех нас, школьные три года были лучшими.

Потом, уже после войны, нашу школу выдворили из здания на Мерзляковском, переданном музыкальному училищу имени Чайковского. Переехала она в здание на Столовом. Вот это уже было совсем обидно. Очень уж привыкли мы к своему старому зданию. Там все дышало событиями, пережитыми за десять лет пребывания там. Там и стены были родными. А в новом здании все было чужое. Только при ежегодных традиционных встречах как-то мирились с новыми стенами. Но родными они так и не стали. И на встречи больше уже не тянуло.

Большой неприятностью для меня, да и не только для меня, было то, что школа утратила имя Фритьофа Нансена. А ведь мы все считали себя "нансеновцами". (Интересно, не считали ли ребята из 3-ей школы себя "марксистами" по аналогии?) В школьном музее можно было посмотреть на материалы, посвященные нашей прежней школе. А позднее во дворе нами сообща был установлен Памятный знак, посвященный погибшим на Отечественной войне педагогам и ученикам обеих школ. На доске были и фамилии моих одноклассников. И сюда мы всегда приходили к своему памятнику.

Я активно участвовал в создании первого варианта Памятного знака, в оформлении всей разрешительной, исходной и проектной документации. Оббивал пороги различных учреждений вместе с нашей учительницей математики Верой Акимовной Гусевой, инициатором создания этого Знака, великим энтузиастом. Без нее мы ничего бы не сделали. Очень энергичная и настойчивая была она. Это и помогло. Я просто поражался ее энергии. Ее требовательности и целеустремленности.

Скульптурная композиция "Реквием-41", созданная бывшим учеником нашей школы скульптором Ноликом Метлянским, мне очень нравилась. Что-то в ней было неординарное, затрагивающее какие-то глубинные мысли о войне, о погибших товарищах. Пьедестал для фигур спроектировал тоже бывший ученик школы архитектор Евгений Розенблюм, он же был автором памятной доски и венка. В осуществлении нашего памятника принял активное участие мой одноклассник архитектор Петя Скокан, который сумел оперативно достать нужное количество бетона и помочь в строительно-монтажных работах. В проектировании Знака Петя не участвовал.

Когда какие-то фашиствующие вандалы надругались над нашим Памятным Знаком, то пришлось на время перенести фигуры в школьный музей и разрабатывать новые варианты Знака. Было много предложений, вплоть до переноса его на площадь Никитских ворот перед колокольней церкви Федора Студита. Конечно, это нелепое предложение не получило поддержки. Знак ведь школьный!

Пришли к выводу, что самым правильным будет установка фигур на стене школы, чтобы обеспечить недоступность композиции. Стали искать возможные варианты. Со стороны сада, со стороны улицы, переулка. Я рад, что прошел мой вариант размещения скульптуры Нолика Метлянского и Памятной доски прямо на углу школьного здания, обращенного к Большой Никитской улице. Фигуры солдат мы поместили на консольную плиту, на срезе которой были высечены слова: "Памяти павших будьте достойны". Доску и полочку для цветов, созданных скульптором Казанским, поместили на стене под Памятной доской и скульптурной группой Нолика Метлянского.

Но вернемся к жизни школьников двух разных школ. Как я уже сказал, отношения между нами были более или менее спокойными, но большой дружбы до слияния школ не было. Каждый из нас любил свою, каждый не очень терпел чужаков. Что поделаешь. В детстве всякое бывало. Сейчас об этом и вспоминать смешно.

Рядом со школой на Мерзляковском переулке в доме № 9 находился 4-й Государственный музыкальный техникум имени братьев Рубинштейнов. Позже он стал областным техникумом. Не мог никогда понять, почему вдруг музыкальное учебное заведение называлось техникумом. Техникой тут и не пахло, но называли так всякое среднее специализированное учебное заведение. Думаю, что это происходило из-за общего увлечения в то время так называемой политехнизацией учебных заведений, индустриализацией страны.

Из окон этого отнюдь не технического техникума все время доносились звуки музыки самых разных инструментов. Странно, но почему-то наша школа не завела никакой дружбы с музыкальным соседом.

А напротив школы был родильный дом. Часто можно было видеть стоящих под его окнами молодых отцов, с волнением ожидающих появления своих жен с младенцами на руках или без них в каком-нибудь окне.

Столовый, Скатертный, Ножовый, Хлебный, Ржевские Большой и Малый — все эти переулочки в предвоенные годы стояли почти нетронутыми, сохранили свою дореволюционную застройку. Только на углу Мерзляковского и Скатертного был построен кооперативный дом для работников науки и техники. Он так и назывался "РАНИТ". А еще говорили, что строился он как жилищный кооператив "ТРУДОВОЙ ХИМИК". В этом доме тоже жили наши ребята — Саша Дюжев и Абрам Житомирский. Ну и кто-то из младших. Абрам был, пожалуй, самым способным и талантливым учеником в нашем классе. Ему предсказывали большое будущее. Но, окончив МГУ, он ушел на фронт и не вернулся.