Карл Юнг - Жизнеописание, мировоззрение, цитаты

В философской алхимии женский принцип не менее важен, чем мужской. Важнейшее место в ее символике отводится чаше, в которой происходило перерождение субстанций. Забавно, что именно феминистка Дейдра Блейр написала в 1990-х годах биографию Юнга. Хвалебного характера биография не имела. Скорее, автор заклеймила Юнга как заклятого приверженца полигамии, поставив ему на вид романы с пациентками, например с Сабиной Шпильрейн или Тони Вульф. Как все было на самом деле, мы не знаем, но думается, что вместо упреков феминистки должны бы быть признательны Юнгу за популяризацию их равноправия. АЛХИМИЯ являлась для Юнга мостом, соединяющим два берега — гностиков и современную психологию бессознательного. Юнг попросил знакомого книготорговца в Мюнхене сообщать ему обо всех алхимических книгах, проходящих через его руки. Первой такой книгой стало собрание классических латинских текстов Artis Auriferae Volumi-па Duo (1593). Расшифровать текст было поистине титанической задачей, и в этом Юнгу оказали помощь, во-первых, его превосходное знание латыни, «вбитой» в него с детства, а во-вторых, Мария-Луиза фон Франс, девушка с хорошим знанием латыни и греческого, которая помогала ему в работе с алхимическими источниками всю оставшуюся жизнь. На то, чтобы научиться понимать специфическую манеру выражения средневековых алхимиков, у Юнга ушло 10 лет. «Довольно скоро я обнаружил поразительное сходство аналитической психологии с алхимией. Опыты алхимиков были в каком-то смысле моими опытами, их мир — моим миром». Аналитическая психология и алхимия преследовали одинаковую цель — самопознание. Частично к алхимии Юнга заставили обратиться истории его пациентов. В их сновидениях он находил мотивы хотя и не встречающиеся в мифах, но похожие на архаичные (например, взлетающий орел, затем пожирающий свои крылья; через несколько лет он случайно увидел изображение такого орла в алхимической рукописи). Для Юнга существовала несомненная связь между человеческой психикой и алхимическими образами. Алхимиков мы часто представляем себе как людей, мечтавших из свинца получить золото. Это расхожее представление ошибочно. Важно не то, что алхимики смешивали и плавили в тигле различные вещества, а то, что они при этом думали, какие аналогии проводили. Следя за процессом в плавильной печи, алхимики наблюдали за изменениями, происходившими в них. Одно из главнейших понятий алхимии — это философский камень (см. Справку 9), воплощающий в себе полноту и цельность человеческого существования. Такая же точно цель была у юнговского процесса индивидуации: человек не должен достигать совершенства, он должен достичь цельности.

В течение многих веков, если не тысячелетий, алхимики пытались найти философский камень — некое вещество, твердое или жидкое, которое способствовало бы превращению недрагоценного металла в золото или серебро.

По легенде, Мидас, правивший в малоазиатской стране Фригии с 738 по 696 год до нашей эры, якобы получил от бога Диониса способность превращать в золото все, к чему бы он ни прикоснулся неким таинственным волшебным камнем. Мидас действительно был сказочно богат, но не потому, что обладал камнем: он владел всеми золотыми месторождениями Фригии.

Для алхимиков природа была живой, обладающей душой, и поэтому они были уверены, что металлы растут и созревают в недрах Земли от смешения серы с серебром. Золото рассматривалось ими как вполне созревший металл, а железо — как недозрелый.

Алхимики не видели существенной разницы между живой и неживой природой и считали, что в неживой природе происходят такие же процессы, как в растительном и животном мирах. По их мнению, различие между золотом и серебром заключается лишь в том, что сера в золоте здоровая — красная, а в серебре — белая. Когда испорченная красная сера в недрах Земли входит в соприкосновение с серебром, рождается медь. Когда же сера черная и порченая смешивается с серебром, рождается свинец: по словам Аристотеля, свинец — прокаженное золото.

Алхимики полагали, что с помощью философского камня можно ускорить процесс «созревания» незрелых и «исцеления» больных металлов, который в природе протекает чересчур медленно. Мифический философский камень можно считать прообразом будущих ферментов и катализаторов.

Поскольку считалось, что главная составная часть любого из металлов — ртуть, а вторая составная часть — сера, алхимики были твердо убеждены в том, что, меняя пропорции ртути и серы в смеси, можно произвольно превращать одни металлы в другие.

Поставив себе фантастическую цель — поиск философского камня, — алхимики достигли вполне реальных практических успехов. Они создали первые аппараты для дистилляции (перегонки) жидкостей, сублимации(возгонки) твердых веществ, перекристаллизации солей и их термического разложения.

Знаменитый таджикский врач, алхимик и философ Абу Али аль-Хусейн ибн Сина (980-1037), известный больше под именем Авиценна, уже умел получать хлороводородную, серную и азотную кислоты (HCI, H2SO4 и HNO-,), гидроксиды калия и натрия (КОН и NaOH).

Алхимики первыми начали применять амальгаму золота (раствор золота в ртути) для золочения изделий из меди и железа. Они научились с помощью ртути извлекать золото из бедных золотоносных песков. Дело в том, что золото (химически инертный металл) в природе находится в основном в самородном состоянии. При обработке золотоносных песков ртутью она растворяет крупинки золота, образуя тяжелую и жидкую амальгаму. Амальгаму отделяли от песка и нагревали в печах, ртуть испарялась, и оставалось чистое золото.

Был придуман и другой способ извлечения золота из бедной породы. В Древнем Египте жрецы-алхимики обрабатывали золотоносную породу расплавленным свинцом, который растворял золото и серебро, затем расплав сливали и подвергали обжигу в специальных горшках. Свинец превращался в оксид свинца РЬО и впитывался в стенки горшка, увлекая за собой все случайные примеси, а на дне горшка оставался сплав золота и серебра. Главный секрет такого обжига — материал горшков: их делали из костной золы.

Алхимики научились использовать азотную кислоту для отделения серебра и меди, с которыми золото часто образует природные сплавы.

Современному человеку рассказы о превращениях неблагородных металлов в золото кажутся нелепыми сказками. Но в таких трансмутациях нет ничего фантастического, если они происходят на молекулярном

уровне. Известно, что уголь и алмаз имеют одинаковую молекулярную структуру. Следовательно, если известен катализатор, способный изменить молекулярную структуру угля, то мы можем получить алмаз. В этих моментах алхимия нисколько не противоречит химическим законам. «С открытием элементарных частиц трансмутация становится возможной, — пишет Жан Беранжье в конце XX века. — Ныне — это почти заурядное явление: в качестве доказательства достаточно привести тот факт, что в мире ежегодно производится несколько сотен килограммов плутония — металла, не существующего в природе». А Клеман Дюваль в книге «Ртуть» (не странное ли совпадение, что именно этот металл наряду со свинцом избрали алхимики для превращений в золото?) заявляет следующее: «Трансмутацию можно и вызвать. Так Шерр, Бейнбридж и Адерсон в 1941 году получили изотопы радиоактивного золота, бомбардируя ртуть быстрыми нейтронами».