Михаил Калашников - Записки конструктора-оружейника

Сам факт попытки представителей КБ облегчить установленные правила получил очень суровую оценку. А тут еще другое произошло. Из-за сильной отдачи одному из солдат ушибло скулу лица. Выяснилось, что отсечка газа, обеспечивавшая улучшенное воздействие на раму на большом пути ее перемещения, при стрельбе, если солдат не зафиксировал оружие в определенном положении, имела и отрицательный фактор. Отдача на затвор шла с весьма большим давлением и передавалась на приклад, который бил в скулу. Если в спокойной обстановке стреляющий мог прижать приклад как ему удобнее и обуздать отдачу, то в бою выбирать такое положение будет некогда и неизбежно может последовать травма лица.

Все эти факты и рассмотрела комиссия на своем заседании. Представителей конкурирующего с нами КБ строго предупредили о недопустимости вмешательства в действия стреляющих. Напряжение на испытаниях все возрастало.

Как раз в те дни, когда я находился на испытаниях в Прибалтике, на полигон прибыл по служебным делам главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров, в то время начальник Военной академии бронетанковых войск. Он с интересом наблюдал, как идет стрельба из новых систем, внимательно знакомился с образцами как Никитина - Соколова, так и нашими. Попробовал их в действии. Никаких суждений не высказал, понимая, что не имеет права нарушать объективность и как-то влиять своими оценками на комиссию.

Со мной Павел Алексеевич встретился накоротке, видимо узнав, что в конструкторы стрелкового оружия я пришел из танкистов. Разговор шел непосредственно в учебном центре, и только о деле. Правда, первый вопрос Ротмистрова можно считать личным.

- О том, что ушли из танкистов, не жалеете? - Он чуть поправил очки, пристально посмотрел на меня сквозь линзы.

- Ушел не по своей воле, товарищ главный маршал, из-за ранения. А потом неожиданно для себя увлекся конструированием оружия. Наверное, это как раз тот случай, когда можно сказать, что не было бы счастья, да несчастье помогло.

- Вы правы, война многое и у многих фронтовиков в жизни перевернула. - И Павел Алексеевич переменил тему беседы. - Танкистам нравится ваш автомат в танковом исполнении. А в каких вариантах вы разрабатывали единый пулемет?

- Как и Никитин с Соколовым, предусматриваю использовать его не только в качестве ручного и станкового, но и бронетранспортерного.

- Имейте в виду, что и на современные танки нужен хороший современный пулемет. - Ротмистров голосам выделил слово "современный".

- Подумаем и над этим, Павел Алексеевич, - пообещал я. - Только вперед не хочу забегать. Идут испытания, и пока неизвестно, чей образец по их итогам будет рекомендован для принятия на вооружение.

- Ясно. Спасибо. Удач вам.

Ротмистров попрощался со всеми и пошел к машине. Позже, когда во второй половине 60-х годов он станет помощником министра обороны, мы еще встретимся с ним. И он поздравит меня с принятием на вооружение танковых войск пулемета ПКТ, который отличался от ПК тем, что мы ввели дополнительно электроспуск и упразднили прицельные приспособления, оставив большинство деталей, принцип разборки и сборки такими же, как и у базового пулемета ПК.

Но вернемся к телеграмме, присланной Коряковцев в Самарканд, и расшифруем ее. "Связь прервана" - значит, Ливадий Георгиевич несколько раз пытался выйти с мной на телефонный разговор, но не сумел. "Дела идут хорошо" - тут комментарий, полагаю, излишен. "Отр. друзей выдержал только 7,5" - это произошла поломка отражателя гильз у пулемета наших конкурентов после 7,5 тысячи выстрелов. Недостаток серьезный, и требовалось время его устранить.

"Упражнение, скорость, эффект выиграли..." Выполнение упражнения, или стрельба по мишеням на кучность боя, - важнейший параметр при определении боевых преимуществ образцов. И то, что наши пулеметы на испытаниях в Прибалтийском военном округе показывали лучшие результаты, не могло не радовать.

А что крылось за словами "скорость, эффект"? Быстрота и качество разборки и сборки оружия. Солдаты, сержанты и офицеры, испытывавшие образцы, должны были показать, насколько быстро и эффективно они могут разобрать и собрать каждый пулемет. Любая, даже небольшая, усложненность в конструкции, как правило, замедляла этот процесс. Максимальная простота устройства нашего образца дала возможность обойти конкурентов и по этому показателю.

Вроде бы все складывалось для нас удачно. Но я не обольщался результатами. Случай с "пригоранием" ствола при стрельбе "горячими" патронами наводил на серьезные размышления. Пусть мы быстро устранили недостаток, задержек больше не происходило, однако минус в работе нашего пулемета на том этапе испытаний комиссия зафиксировала.

Недостаток есть недостаток. И пусть не обошлось без

задержек и у системы Никитина - Соколова, мы понимали, что нельзя успокаиваться. Самые сложные испытания проходили именно в Туркестанском военном округе, где сами по себе климатические условия часто экстремальны, где в жесточайших условиях оружие проверяется на надежность, живучесть, безотказность.

После купания в арыке пулеметам предстоял экзамен на поведение в условиях запыленности. А проще - волочение за танками в густой пыли, как это было при испытании автомата и ручного пулемета. Наши образцы сравнительно успешно преодолели сложный барьер. Вновь нас выручил эффект "вывешенности" трущихся деталей в ствольной коробке. Наблюдая за ходом трудной проверки на живучесть, я возвратился памятью к войсковым испытаниям 1948 года, когда выезжал вместе с В. А. Дегтяревым и С. Г. Симоновым в соединение, где испытывали ручной пулемет РПД, самозарядный карабин СКС, и автомат АК.

Припомнился мне такой штрих. Перед тем как выйти на стрельбы из РПД, солдаты, сержанты и офицеры очень тщательно протирали ленту и патроны от пыли. Ручной пулемет Дегтярева при всех его достоинствах весьма боялся работы в условиях запыленности. Стоило подуть ветру, порывы которого несли пыль, оседающую на образце, на снаряженной ленте, как при ведении автоматического огня следовали задержки. Подобную слабость пулемета не смогли ликвидировать и при доработке, что снижало надежность оружия.

Но, видимо, авторитет Дегтярева сильно довлел и над теми, кто испытывал, рекомендовал его изделия для принятия на вооружение, и они закрыли глаза на не такой уж и маленький недостаток. Между тем при интенсивной стрельбе, особенно в среднеазиатских условиях, о чем мне неоднократно говорили командиры частей и подразделений, в чем и сам не раз убеждался, трущиеся детали РПД быстро теряли свои расчетные зазоры. Пыль при трении, словно ржа, разъедала металл. Особенно уязвимы были детали, обеспечивавшие питание пулемета, работу автоматики.