Андрей Калиниченко - В небе Балтики

Друзья сразу умолкли, услышав знакомый гул моторов.

- Смотрите! - нарушил молчание воздушный стрелок-радист Сазонов, указывая рукой в лазурное небо. Все подняли головы. Высоко над лесом ровным строем шли на боевое задание "Петляковы".

- Запомните, - сказал Мельников, - нам нужно идти вон туда! - И он указал рукой направление.

- Интересно, что думают о нас в полку? - задумчиво произнес Сазонов.

Весь день друзья просидели в лесу. С наступлением темноты снова тронулись в путь. Вскоре впереди мелькнули огоньки. Авиаторы подошли к какому-то хутору.

- Надо раздобыть еды... - сказал шепотом Кожевников. - Пойду один, ждите меня здесь. Я быстро: вон к тому дому и обратно.

Шагнув в темноту, он тотчас же скрылся. Штурман и стрелок-радист остались ждать, молча уставившись на тусклый свет маленького окошка. Кто там - свои или враги?

Шло время, а Кожевников не возвращался. Друзья заволновались.

- Я пойду узнаю, - вызвался Сазонов.

- Нет, мы должны держаться вместе. Подождем, - возразил Мельников. Кожевников вернулся минут через тридцать. Он принес немного хлеба, картошки и три яйца.

- Женщина вынесла, - рассказывал летчик, раскладывая еду на три части. - Такая добрая и по-русски хорошо говорит. - Немного помолчав, он добавил: - Линия фронта Где-то рядом - нужно перейти ее сегодня же.

Немного подкрепившись, друзья двинулись в том направлении, которое подсказала женщина. Из осторожности они лишь немного изменили маршрут. Впереди то и дело взвивались в небо разноцветные ракеты, а потом отчетливо послышалась стрельба.

На рассвете авиаторы подошли к большому озеру. Справа к нему примыкало болото, поросшее кустарником. Левее и дальше виднелся хутор, откуда доносились немецкая речь и гул автомобильных моторов. Дальше идти было нельзя. Чтобы переждать еще один день, друзья выбрали место почти рядом с болотом. Правда, земля здесь была еще сухая. Кожевников и Сазонов сразу же легли в густую траву отдохнуть, а Мельников присел возле них. Из-за боли в раненой руке он все равно бы не уснул, поэтому вызвался подежурить первым.

Часа полтора все вокруг было спокойно. Вдруг рядом послышался хруст ломающихся под ногами веток, и за кустом выросла высоченная фигура гитлеровца. Увидев Мельникова, он быстро снял с плеча винтовку и замер.

- Немец! - крикнул штурман друзьям.

Подняв головы, Кожевников и Сазонов оторопели. Перед ними действительно стоял долговязый худой фашист. Вот он судорожно вскинул винтовку и выстрелил. К счастью, пуля прошла мимо. Сазонов выхватил пистолет и тоже пальнул в немца. Дико заорав, тот упал на землю, но тут же перезарядил винтовку. Кожевников привстал, чтобы добить его, однако сам попал на мушку. Два выстрела прогремели почти одновременно. Фашист был убит. Но посланная им перед смертью пуля угодила Кожевникову в голову. Юра упал.

Сазонов и Мельников бросились к нему.

- Командир! Командир! - наперебой звали они, приподняв его голову. Но Кожевников был уже мертв. По его бледному, безжизненному лицу скатилась на траву струйка крови.

- Василий, сейчас сюда прибегут немцы, - скороговоркой выпалил Сазонов. - Вдвоем нам не удастся от них уйти. Ползи к болоту, а я задержу их здесь.

Мельников не хотел было уходить. Но чем он может помочь другу, если из-за контузии и ранения в руку не в состоянии даже держать пистолет. Он станет только обузой стрелку-радисту. Скрепя сердце, штурман пополз к болоту и вскоре скрылся в зарослях. Прошло несколько минут, и он услышал позади автоматную стрельбу. А потом буквально рядом пробежало несколько вражеских солдат. Мельников замер в траве, еще плотнее прижавшись к земле. Так он пролежал весь день.

Грустные мысли одолевали его в эти тревожные и томительные часы. Он лишился верного друга, прекрасного летчика командира Юрия Кожевникова. Осталась неизвестной и судьба другого боевого товарища Николая Сазонова. Что станет с ним самим, штурман тоже не знал. Но хотя силы у него с каждой минутой иссякали, он по-прежнему был полон твердой решимости бороться до конца. Мельников невольно вспомнил свою клятву, которую давал при вступлении в партию. "Даю слово, - писал он в заявлении, - что с врагом буду биться беспощадно, до последней капли крови..."

Дождавшись темноты, штурман встал и, соблюдая осторожность, вернулся к тому месту, где утром расстался с друзьями. Тела Кожевникова там не оказалось. Его, видимо, забрали немцы. На холмике Мельников нащупал лишь слипшуюся от засохшей крови траву. Простившись с этим священным местом, Василий направился на восток. Он не столько шел, сколько переползал от куста к кусту, от воронки к воронке. Нестерпимо ныли раны, мучил голод, а он все продолжал ползти.

Но вот наступило утро, двигаться стало опасно, и Мельников залег в воронке. Едва он начал дремать, как до слуха его долетела родная русская речь. Он открыл глаза и увидел двух телефонистов, которые, перекидываясь шутками, тянули провод. "Кто они? - насторожился штурман. - Может быть, военнопленные?" В утреннем сумраке было трудно различить форму, и Василий решил подождать. Когда стало совсем светло, он вылез из воронки и увидел перед собой хутор. Оттуда прямо на него шла пожилая женщина. Когда она приблизилась, штурман остановил ее и осторожно спросил:

- Далеко здесь воинская часть?

- В нашем хуторе есть солдаты.

- Чьи?

- Русские.

Ее ответ словно вдохнул свежие силы в ослабевшего Мельникова. Русские! Значит, линия фронта уже позади, и он теперь дома. Превозмогая боль, Василий встал и медленно зашагал к хутору.

А дальше все происходило как во сне. В медсанбате Мельников нежданно-негаданно встретил Сазонова. Оказывается, и он сумел перейти линию фронта на этом участке. Измученные, но счастливые, друзья обнялись, на глазах у обоих выступили слезы. Семь дней они шли к своим, как по острию бритвы!

- Как же ты добрался? - спросил Василий, освобождаясь из объятий Сазонова. И вот что он услышал от стрелка-радиста.

Когда Мельников отполз, Сазонов набил обоймы обоих пистолетов патронами и, поцеловав в холодный лоб мертвого командира, скрылся в густой чаще. Буквально через несколько минут там, где лежали два трупа: советского летчика и немецкого солдата, появились фашисты. Они обстреляли окружающие кусты из автоматов и удалились. Видимо, решили, что здесь встретились только два человека, которые одновременными выстрелами убили друг друга.

Сазонов уходил все дальше от опасного места. Но вот лес кончился, и впереди оказалась открытая местность. Метрах в двухстах проходила дорога, а за ней стоял одинокий домик. Стрелок-радист быстро зашагал к нему. Во дворе он встретил мужчину и подростка. В это время на дороге появилась группа немецких солдат. Мужчина, видимо, сразу сообразил, в чем дело, взял Сазонова под руку и отвел за угол дома.