Вацлав Янечек - С автоматом в руках

Демонстрация приближалась. Никто из ее участников не подозревал о присутствии пограничников. Поручик вышел навстречу демонстрантам и громко потребовал, чтобы они разошлись. Те же упрямо продолжали шагать. Из толпы раздались оскорбительные выкрики.

- За что вы выступаете? - спросил Климеш стоявших поблизости от него.

- За демократию! - кричали те.

- Вы говорите "демократия", а сами думаете о капитализме. Идите домой!

Гам усилился. Поручик разделил пограничников на две группы и вынул пистолет из кобуры. Лесовчане взяли автоматы и быстро направились к толпе. Несколько студентов бросились бежать.

Стромек ворвался в толпу и принялся разгонять демонстрантов прикладом автомата. Многие из них пустились наутек. Студентки визжали от страха. Поручик, Цыган и Роубик задержали пятерых, самых агрессивных, и повели их к машине. Разгонять демонстрацию помогали пограничникам и те из прохожих, кто до этого был лишь зрителем. Через десять минут улица опустела. Пятеро задержанных отказывались сесть в машину, однако пограничники решительно заставили их это сделать. Их отвезли на Бартоломейскую, где составили протокол. Это был не первый и не последний случай. Коридоры кишели задержанными за разные провокации на улицах. У некоторых задержанных отобрали оружие.

- Готовятся к путчу, - сказал Климеш. Миновав Народную площадь, пограничники медленно шагали по Вацлавской площади к музею. Прага уже вовсю готовилась к генеральной забастовке. Об этом свидетельствовали лозунги, передававшиеся по радио, и листовки. На заводах создавалась народная милиция, несколько ее патрулей уже встретилось по пути. Перед "Мелантрихом" Климеш остановил их на краю тротуара.

- Что-то там происходит. Народу - тьма. Подойдем поближе.

У здания галдела большая толпа молодежи. Это реакционно настроенные студенты требовали, чтобы их пустили внутрь, и остервенело трясли большие железные решетки, не обращая внимания на призывы к порядку со стороны нескольких милиционеров, стоявших за воротами. Высокий молодчик в красном берете беспрестанно что-то выкрикивал: видимо, он здесь верховодил. Прохожие довольно равнодушно наблюдали за происходящим. Нигде не было видно ни одного сотрудника КНБ.

- Именем закона я требую, чтобы вы разошлись, - обратился к толпе Климеш, окруженный ребятами с автоматами на груди. Те, кто стоял у ворот, на шаг отступили. Поручик, воспользовавшись этим, стал протискиваться к входу, где стояли подстрекатели. Стромек и Роубик помогали ему, остальные оттесняли крикунов от здания. Рабочие за решетками, завидев помощь, что-то кричали, но что - понять было невозможно. Стоял такой гам, что вахмистры и друг друга-то почти не слышали.

- Откройте! - кричал Климеш через решетку рабочим из народной милиции. - Пустите их внутрь!

Те поняли и открыли ворота. Тяжелая железная решетка разошлась в обе стороны, и около десятка зачинщиков ворвалось во двор издательства национальной социалистической партии. Поток людей понес внутрь и Цыгана, но он схватился за решетку и укрылся за воротами.

- Хватит, - закричал поручик. - Закрывайте! Началась нелегкая борьба, но лесовчане и рабочие

действовали слаженно, и ворота снова закрылись. Последним удалось попасть внутрь Стромеку. Какой-то студент из толпы плюнул ему в лицо. Тогда вахмистр приоткрыл решетку и влепил студенту звонкую пощечину. Лесовчане вместе с Климешем устремились за группой, которую впустили. "Свободное слово" в тот день не вышло: передовые силы партии отстранили реакционное руководство. В коридорах валялись документы, печатные материалы, бумага.

Скандалистов заблокировали на втором этаже, откуда те не могли сбежать.

- Ну, господа, чего же вы хотите? - спокойно спросил поручик непрошеных гостей.

- Выпустите нас! - закричал мужчина в красном берете.

- Ведь вы же стремились сюда, не правда ли? - усмехнулся Климеш.

- Вы не имеете права держать нас здесь! - напустился на поручика другой.

- Я и не хочу этого делать. Только сначала вы должны объяснить причину устроенного вами дебоша.

- Мы здесь у себя дома! - истерически закричала какая-то девица.

- Этого, мадам, вы можете мне и не говорить, - рассмеялся поручик. Лучше приготовьте документы. Все.

Те с неохотой начали доставать свои удостоверения. Милиционеры по распоряжению Климеша позвонили тем временем в органы государственной безопасности. Студенты уселись на лестнице. Их было больше пятидесяти. Они с презрением смотрели на вахмистров и их помощников. На площади уже воцарилась тишина. Лишь небольшая группа прохожих ждала, что будет с теми, кто оказался в здании. Поручик вызывал одного за другим и вместе с Хлоупеком, вопреки многочисленным возражениям, обыскивал задержанных. Печатные материалы антисоциалистического содержания, свернутые транспаранты и подобный материал поручик складывал на стоящий рядом стул. Он отобрал у задержанных также складные ножи, два кинжала и портфель с каким-то белым порошком. Почти все задержанные уже были обысканы, когда Мачек обнаружил в кармане пиджака щуплого очкастого студента пистолет и патроны.

- А это оружие для чего? - спросил поручик. - Раз решение на него у тебя есть?

- Нет.

- Плохо твое дело, приятель, - сказал один из рабочих.

- Ладно, поговорим с тобой потом.

Лесовчан находка изумила. Будь дело на границе, они не стали бы чересчур удивляться. Другое дело здесь, в Праге, в такое неспокойное время.

Хлоупек передал командиру список задержанных. В это время подъехали машины органов государственной безопасности и вошли четверо: один - в штатском, трое - в форме.

- Сколько их? - спросили они.

- В две машины поместятся, - сказал Климеш и передал вошедшим списки, материалы и пистолет. Чело век в штатском даже присвистнул, взглянув на бывшего владельца оружия.

Между тем наверху, на последнем этаже, шло заседание комитета действия работников издательства "Мелантрих"... Климеш оставил свой отряд в здании издательства, а сам уехал. Лесовчане и рабочие по очереди дежурили и отдыхали в креслах или прямо на полу. Утром им на смену пришли двадцать новых членов народной милиции, товарищи с "Вальдески". Завязался разговор, вспоминали прошлое. Через несколько часов вернулся Климеш. Он присоединился к разговору и рассказал, что участвовал в гражданской войне в Испании, был в интернациональной бригаде. Там он воевал в чине капитана, но на родине ему отказались присвоить это звание. Побывал он и в концентрационном лагере, откуда ему удалось бежать. До войны участвовал в движении Сопротивления в районе Ческе-Будейовице. Детство его было тяжелым. Мать ходила по домам стирать белье, часто ели лишь одну похлебку. Друзья вовлекли его в прогрессивное молодежное движение, а когда началась гражданская война в Испании, он пошел сражаться против фашистов...