Анатолий Черняев - Совместный исход. 1980

Статья Ричарда Косолапова в «Правде» «Жизненная позиция Ленина». Сильная статья, честного и порядочного человека, обеспокоенного распадом нравственных начал общества и государства, начало которым положил Ленин. Отчаянный призыв использовать моральный потенциал оставленный Лениным и заложенный в ленинизме. Плохо, мол, мы его используем. И о «взятке» по Ленину пишет. спустя 60 лет. Ленин-то писал о взятке при начале НЭП'а. Косолапов считает, что из трех пороков, о которых предупреждал с болью В.И. (комчванство, неграмотность и взятка), мы полностью избавились лишь от второго. Увы! (Я понимаю Ричарда) У нас неграмотность сейчас худшая, чем тогда. Не буквальная, но еще более опасная: когда мы клянемся ленинизмом, а даже не знаем его и знать не хотим. Кто из наших вождей всерьез изучал когда-нибудь Ленина? Кто из них обращается к нему в своей политической практике? Кто его всерьез читает? Или - хотя бы то, что наши ученые разрабатывают «на основе ленинизма»? А уж о следовании Ленину в морально-бытовом и морально-политическом плане и слышать не хотят! Если кто с такой претензией к ним обратится, - сразу в антисоветчики угодит.

13 марта 80 г.

Наша консультантская группа распалась теперь и физически. У четырех вывихнуты или сломаны ноги. У одного - инфаркт, у другого - флюс, у третьего - грипп. Сам Жилин в этой компании.

Сказал о ситуации Б.Н.'у: он изволит шутить, - мол, надо бы распустить группу и набрать других, помоложе. Брутенц приходил бушевать по поводу консультантской группы. Пойдем, - говорит, - к Пономареву. Я готов сам (!) все ему высказать. Нельзя же на одних ездить, а другие сачкуют. Я ему: он нас спросит - что вы предлагаете?! Что ты готов предложить. Люди устали и им плевать. А рефлекса (службизма и долга), как у нас с тобой, у них не выработано. Не было вовсе. Плюс нежелание больше учиться, быть на уровне «имеющейся» в Отделе информации, плюс просто бездарность, и т.д. Да и для чего?

Он: мы с тобой на Пономарева похожи в этом смысле.

Я: нет. Я - во всяком случае. Я выполняю свой долг, стараясь сделать предельно хорошо то, что мне поручено, независимо от того, согласен я с сутью самого дела или нет. Б.Н. же, во-первых, подстраивается к «чужому» мнению и действует так, будто он его сам и придумал, а главное - выпендривается со своими инициативами, где его не просят и даже раздражаются его неуместной активностью.

Он: есть у него тут и карьерные соображения, но ты прав - иногда он активничает во вред себе. Есть иррационально тщеславие - от участия в большой политике. Есть и автоматизм службизма: раз те, кому положено, ничего не делают, надо же, чтобы кто-нибудь делал. Вот он и названивает в Кабул, Ташкент, выжимает из нас всякие бумаги.А между тем, по Москве его больше всего начинают связывать с афганским делом. На х.. это ему нужно!

Марше вновь загорелся проведением конференции компартий. Даже дату определил: 28 апреля, полтора дня. Начались челноки между Варшавой и Парижем. Сегодня утром советник польского посольства принес мне проект обращения имеющей быть конференции к мужчинам и женщинам Европы. Пацифистский документ: чтоб без дискуссии, чтоб отметиться. И чтоб Жора выглядел, как человек, который все может, даже то, чего не может Москва.

С Собакиным и Зуевым повесили к проекту «сопли» - наши замечания в духе Пономарева: чтоб НАТО, США упомянуть, чтоб истерию военную осудить, чтоб не забыть всякие наши бывшие инициативы. Б.Н. одобрил. Не нравится ему эта постная бумажка, но «навязывать» антиимпериалистическую боевитость боится - как бы не спугнуть. Он ведь понимает, что главное не очередная бумажка, которую даже не напечатают многие, а сам факт созыва конференции компартий в такой момент. Да и в Париж хочется поехать, пофигурять там. Уже совсем поздно сочинил телеграмму Загладину в Париж - директиву для обработки французов в духе наших поправок. Завтра ко мне придет поляк. Я ему тоже все это передам. В субботу и поляки направятся к Жоре, а потом - в Рим уговаривать Берлингуэра, который, впрочем, совсем обанкротился со своей «мягкой стратегией»

20 марта 80 г.

На службе продолжается «лениниана». Причем, с прошлой субботы дело пошло вниз - на банализацию текста. Когда он (Б.Н.) увидел, что получается из его попыток читать мораль и вверх и вниз, апеллируя к «нравственному потенциалу ленинизма», он начал отруливать в сторону нужняка. Обычный процесс при создании его сочинений.

Нервов уходит много. А по поводу его обычной манеры играть сразу на нескольких роялях (в данном случае - Пышков был сделан арбитром нашего текста, поскольку он участвовал в сочинении сусловских статей для «Коммуниста» и ПМС), я на этот раз ему закатил сцену. Так, мол, не делают Он (Пышков) мой подчиненный и к тому же уважает меня, и отнюдь не считает, в отличие от вас, что я пишу хуже его. И поэтому сразу после того, как вы в тайне от меня дали ему задание, первое, что он сделал - пришел ко мне. В результате и он в глупом положении, и у меня всякий энтузиазм пропал дальше работать «над вашим докладом». Оправдывался. А вообще и то, и другое глупо и мелко: и с его стороны, и с моей стороны. Едем в одной вонючей телеге, где все дозволено, и нечего чистоплюйством заниматься.

В середине месяца была делегация Ямайки во главе с тем самым генсеком Данкеном, которым я восхитился, будучи там. Здесь он произвел жалкое и неприятное впечатление. Он приехал просить. Не дадим, - они, Мэнли, правительство КНП, прогрессивный режим, будут сброшены на ближайших парламентских выборах. Лидер враждебной им партии (лейбористов) съездил в США и, вернувшись, по ТУ сказал, что привез 50 тыс. долларов для проведения избирательной кампании. Данкен, очевидно, хотел с тем же вернуться из СССР.

Однако от наших МВТ и ГКЭС ничего за так не получишь. А по партийной линии (он после переговоров попросился остаться со мной с глазу на глаз и «изложил» - 1 млн. американских долларов и восемь автомобилей, иначе - провал) - мне неожиданно для самого себя (при весьма плевом отношении Б.Н. к какой-то Ямайке) удалось выклянчить 40 тыс. долларов и, кажется, удастся добиться 5 автомобилей «Лада».

Но это уже после их отъезда. До - я, естественно, ничего определенного им сказать не мог. И уезжали они весьма разочарованные и мрачные. Меня неприятно поразило отсутствие элементарной нравственной и даже формально-дипломатической культуры у этих негров-мулатов с дипломами английских и канадских университетов. Они не скрывали своего пренебрежения к нам, к СССР, к тем, кто с ними возился, после того, как поняли, что им на тарелочке не вынесут всего, что они просят.

Они впервые в СССР. Но их ничего не заинтересовало в Москве, хотя они ничего о нас не знают. Им не захотелось ни посмотреть Москвы, ни даже спросить нас о нашей жизни, о наших делах и заботах.