Брайан Бойд - Владимир Набоков: русские годы

Словно бы вознаграждая Сирина за успехи в английском языке, газета «The New York Times Book Review» поместила о нем статью. Он написал матери: «В „New York Times“ в статье обо мне говорится, что „our age has been enriched by the appearance of great writer“ [132] Наша эпоха обогатилась появлением великого писателя (англ.) , а у меня приличных штанов нет и вообще не знаю, в чем поеду в Бельгию, куда меня читать приглашает „Pen Club“». В письме Глебу Струве он называет свое финансовое положение «до крайности бедственным» и спрашивает, не удастся ли ему найти в Англии место преподавателя русской или французской литературы 28 28 Письмо ВН к ЕИН от 8 сентября 1935, АВН; NYRB, August 18, 1935; письмо ВН к ГС от 13 августа 1935, Hoover. .

В начале сентября он написал рассказ «Случай из жизни» 29 29 Впервые: ПН, 1935, 22 сентября; перепеч. ВФ; перевод ДН с ВН, DS. . Единственный раз в своей практике Набоков ведет повествование от лица женщины — и делает это превосходно. Героиня, чувствительная женщина, обреченная любить тех мужчин, на которых больше никто не претендует и которые уходят от нее к другим, гораздо менее достойным возлюбленным, в очередной раз обнаруживает, что стала орудием в чужих руках, невольной сообщницей своего знакомого, пытавшегося застрелить жену, которая только что его бросила. Не впервые героиня оказывается втянутой в чужую, морально убогую жизнь и униженной собственной отчаянной потребностью в любви. Несмотря на это, она каким-то образом сохраняет доброту, достоинство, надежду. За «намеренно будничным, газетным тоном», которого Набоков добивается в изображении внешних событий, скрывается вера писателя в непреходящую ценность духа. Жизнь его героини — несчастная, даже гротескная, разумеется незавидная, все же заключает в себе некую победу.

Едва закончив рассказ, Набоков немедленно принялся за перевод «Отчаяния», который издатель ожидал получить к Рождеству. По его словам, это была «первая серьезная попытка… использовать английский язык с целью, которую можно, условно говоря, назвать художественной» 30 30 Письмо ВН к ЕИН от 8 сентября 1935, АВН; Despair, 7. . Осень оказалась самым тяжелым временем года: присмотр за Дмитрием — «смесь hard labour'a [133] Тяжкого труда (англ.) и рая», острая нехватка времени, сомнение в собственных переводческих способностях угнетали его. «Ужасная вещь, — писал он Зинаиде Шаховской, — переводить самого себя, перебирая собственные внутренности и примеривая их, как перчатку, и чувствуя в лучшем словаре не друга, а вражеский стан» 31 31 Письмо ВН и ВеН к ЕИН от 3 октября 1935, АВН; письмо ВН к ЗШ, приблиз. октябрь 1935, LCS. .

29 декабря в 3 часа ночи он заканчивает перевод «Отчаяния»: «Я отворил окно, было все черно, ни одного огня, и почему-то пахло весной». Совсем иной дух учуял в рукописи некий сварливый англичанин, к которому Набоков обратился по рекомендации агентства в Берлине с просьбой проверить его английский. Набоков сам считал перевод стилистически неуклюжим, однако англичанин, обнаружив «в первой главе несколько солецизмов… отказался читать дальше, заявив, что книга ему не нравится; я подозреваю, что он, скорее всего, принял ее за подлинную исповедь» [134] По странному совпадению, краткое изложение в журнале «New Yorker» киноверсии «Отчаяния» содержало неумышленное заявление (опровергнутое в целом потоке опровержений), что в основу фильма, поставленного Фассбиндером в 1979 году, положен «автобиографический» роман Набокова. 32 32 Письмо ВН к ЕИН от 29 декабря 1935, АВН; Despair, 7. .

Набокову не терпелось вернуться к «Дару» («Я уже, кажется, третий год подряжаю на него кирпичи»). Однако вначале он надеялся переработать свои английские воспоминания. Его несколько обеспокоило полученное от Зинаиды Шаховской известие, что на литературном вечере в Брюсселе в конце января 1936 года ему предстоит прочитать что-нибудь по-французски. Три года назад у него возникла идея рассказать об особой французской субкультуре русского дворянства, и теперь, когда он написал о своем английском детстве — о гувернантке, английских сказках, «Chatterbox», — он, естественно, вспомнил про свою горемычную французскую гувернантку. За два-три дня в конце первой недели января он набросал «Мадемуазель О». Рассказ был написан с такой подозрительной, по его мнению, легкостью, что он считал его третьесортной литературой 33 33 Письмо ВН к ЕИН от 29 декабря 1935, АВН; письмо ЗШ от 29 декабря 1935 и приблиз. март 1936, LCS. . В нем содержится завуалированная просьба извинить его французский стиль — «излишняя предосторожность, — по словам Мориса Кутюрье, главного редактора собрания сочинений Набокова в издательстве „Плеяда“, — учитывая, что его французский, хотя временами несколько тяжеловесен, в целом замечательно поэтичен» 34 34 The Distinguished Writer vs. the Child, Cycnos, 10:1 (1993), 47–54, 49. .

Когда очередные волнения, связанные со своевременным получением визы, остались позади, Набоков отправился в литературное турне: Брюссель, Антверпен и Париж. В Брюсселе он остановился у Зинаиды Шаховской и ее мужа Святослава Малевского-Малевича и скоро с ними подружился. У них в доме он познакомился с Полем Фиреном и Франсом Хелленсом, ведущим бельгийским писателем-прозаиком, чей роман «Божье око» Набоков с восторгом прочел несколько лет назад. Он легко нашел общий язык с Хелленсом (орлиный нос, монокль), который служил библиотекарем в бельгийском парламенте и был женат на русской 35 35 Письмо ВН к ЗШ от 9 января и от 2 февраля 1936, LCS; письма ВН к ВеН от 20 января и к ЕИН от 23 марта 1936, АВН; SO, 174–175. .

Набоков раньше просил Зинаиду Шаховскую присматривать за Кириллом («милый молодой человек, но беспечен, ребячлив, до ужаса неопытен») и с облегчением обнаружил, что брат изменился к лучшему. Он уже успел соскучиться по Дмитрию и с тоской писал Вере: «Я чувствую, как без меня там вылупляются новые слова». Хотя Набоков и переработал «Мадемуазель О», он все же боялся, что рассказ покажется слушателям длинным и скучным. Его волнения не оправдались, и вечер 24 января в ПЕН-клубе имел потрясающий успех, хотя народу собралось не очень много. Хелленс предложил ему отдать рассказ Жану Полану для «Nouvelle Revue française» 36 36 Письмо ВН к ЗШ, приблиз. октябрь 1935, LCS; письма ВН к ВеН от 20 и 27 января 1936, АВН. .

26 января бельгийский Русский еврейский клуб устраивал литературный вечер Сирина в Брюсселе. Перед большой аудиторией он читал стихи, рассказ «Уста кустам» (впервые представленный на суд публики) и три последние главы «Приглашения на казнь», которые имели такой успех, что он решил включить их в свою парижскую программу. Назавтра он снова читал по-русски — на этот раз «Пильграма» — в антверпенском Русском кружке; вечер, который, по мнению Набокова, не спасло даже выступление приглашенного фокусника, прошел скучно 37 37 Письма ВН к ВеН от 27 и 30 января 1936, АВН. .