Брайан Бойд - Владимир Набоков: русские годы

27 февраля В.Д. Набоков, как обычно, отправился на службу. Когда он вернулся домой, повсюду слышались ружейная пальба и пулеметные очереди 46 46 Там же, 14. . Немного раньше в тот же день Николай, все еще не представляя, с какой быстротой разворачиваются события, отдал приказ распустить Думу. В столице, в Таврическом дворце, группа думских лидеров сформировала временный комитет, ставший позднее основой Временного правительства. В другом зале дворца лидеры социалистической интеллигенции тем временем приступили к формированию Совета по образцу Советов, возникших в революцию 1905 года, и призвали рабочих и восставших солдат избирать в этот новый орган своих депутатов. Тысячные толпы двинулись ко дворцу.

Правительство, практически оказавшееся без поддержки изменившей ему армии, ушло в отставку. Утром 28-го Владимир Дмитриевич остался дома: на улицах нападали на офицеров, срывали погоны. На Морской и рядом с ней на Мариинской площади стреляли. Гостиница «Астория» на противоположной от особняка стороне площади, которую можно было увидеть из эркера в кабинете Елены Ивановны, стала местом самого жестокого сражения Февральской революции. Мятежные солдаты требовали выдать им офицеров, живших в гостинице, известной во время войны как Hotel Militaire [44] Военная гостиница (фр.) . В ответ по собравшейся внизу толпе стали стрелять из пулемета. Мятежники тоже открыли огонь, бросились на штурм здания, и вскоре вращающиеся двери гостиницы уже загребали кровь из образовавшейся под ними лужи. Хотя женщин, детей и иностранных военных атташе не тронули, русских офицеров выволокли на площадь и нескольких из них расстреляли. (Не удивительно, что В.Д. Набоков никогда не идеализировал «бескровные» февральские дни.) Беженцы из «Астории» стали собираться на Морской, 47: сначала пришла сестра Владимира Дмитриевича, Нина, с мужем, адмиралом Коломейцевым, потом семья с маленькими детьми, которую привели какие-то английские офицеры, знавшие Набоковых, потом еще одна семья дальних родственников. Всех их кое-как разместили, и двое суток никто не выходил из дома 47 47 Там же, 14–15; Hasegawa, 363–365. .

2 (15) марта офицеры уже могли, не рискуя жизнью, появляться на улице. В.Д. Набоков отправился посмотреть, что происходит в Таврическом дворце. Развевались красные флаги, какой-то хорошо одетый человек вышел к Набокову, чтобы пожать ему руку и поблагодарить, как ни странно, «за все, что он сделал» (несмотря на то, что последнее время из-за службы в военной канцелярии он не участвовал в политической жизни). Он добавил яростно: «Но только Романовых нам не оставляйте, нам их не нужно!» Набоков шел в Думу в приподнятом настроении: «Мне казалось, что в самом деле произошло нечто великое и священное, что народ сбросил цепи, что рухнул деспотизм». Поскольку Милюков и другие его товарищи, которых он встретил в Думе, из-за смертельной усталости были не в силах вести серьезный разговор, он вернулся домой 48 48 ВДН, Вр. прав., 14–17. .

Временный комитет Государственной думы настаивал на отречении Николая — не ради продолжения революции, но ради того, чтобы остановить ее дальнейшее развитие. В тот день Николай от своего имени и от имени сына отрекся от престола в пользу брата, великого князя Михаила. Хотя на следующий день, 3 (16) марта, Милюков просил Михаила вступить на престол, чтобы обеспечить тем самым конституционный противовес распространяющейся анархии, тот сделать это отказался.

Лишь на этой стадии В.Д. Набоков становится участником событий 1917 года. Его и еще одного кадета — юриста барона Нольде попросили подготовить манифест Михаила об отречении. В.Д. Набоков как никто другой понимал необходимость этого манифеста, который должен был обеспечить легитимность Временному правительству. В конце концов этот новый орган был учрежден горсткой членов распущенной Четвертой Думы (при этом крайне непредставительной и непопулярной из-за больших ограничений избирательного права при выборах в нее) и смог продержаться даже эти несколько дней лишь благодаря содействию Петроградского Совета, пользовавшегося реальной поддержкой рабочих и восставших солдат. Акт об отречении, написанный рукой В.Д. Набокова и в тот же день подписанный Михаилом, ознаменовал конец династии Романовых.

Заявляя, что Временное правительство было создано по инициативе Государственной думы, манифест об отречении искажал факты в отчаянной попытке создать иллюзию легитимности. Предоставивший Временному правительству «всю полноту власти» до принятия новой конституции вновь избранным Учредительным собранием, он, с одной стороны, был революционным актом (ни Михаил, ни Николай, сами не обладавшие «всей полнотой власти», следовательно, не могли ее и передавать), а с другой — представлял собой обреченную на неудачу попытку сбить пламя экстремизма 49 49 Нольде Б.Э. В.Д. Набокове 1917 г. // Далекое и близкое, Париж, 1930; ВДН, Вр. прав., 49–55; Shapiro L. The Political Thought of the First Provisional Government // Revolutionary Russia. Ed. by R. Pipes. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1968, 101–102. . Поскольку Петроградский гарнизон опасался, что любая приостановка революции может означать контрреволюцию и наказание мятежников, он стал легкой добычей революционной демагогии и оказал Временному правительству — через Совет — лишь весьма условную поддержку.

Милюков, который твердо верил, что в условиях войны революция без сохранения монархии приведет к катастрофе, вышел из состава Временного правительства сразу после отречения Михаила. В тот вечер В.Д. Набоков и другие его коллеги по кадетской партии уговорили Милюкова остаться 50 50 ВДН, Вр. прав., 20. . Это оказалось ошибкой. В эйфории, последовавшей за революцией, страна вначале с энтузиазмом поддерживала Временное правительство, но всем известные монархические позиции Милюкова и его упрямое нежелание вступать в какой бы то ни было союз с левыми силами или идти на компромисс в вопросе о войне оставили Временное правительство без надежных сторонников.

Большинство членов Первого Временного правительства принадлежало к кадетской партии — ведущей несоциалистической партии России. В.Д. Набокова не включили в правительство из тактических соображений — требовалось задобрить Советы уступками левым, — и ему предложили принять должность, совершенно для него бессмысленную, — Финляндского генерал-губернатора. Вместо этого он предложил свои услуги в качестве «управляющего делами» Временного правительства, то есть своего рода исполнительного секретаря кабинета 51 51 Pearson R. The Russian Moderates and the Crisis of Tsarism 1914–1917. Lnd.: Macmillan, 1977, 171; ВДН, Вр. прав., 28. . Назначение состоялось, и 4 (17) марта В.Д. Набоков оставил военную службу. Троцкий позднее назвал его министром без портфеля, но, хотя это определение, очевидно, совпадало с представлением Владимира Дмитриевича о его должности, играть какую бы то ни было политическую роль Александр Керенский ему не позволил. Единственный социалист и единственный член Петроградского Совета в правительстве, склонный к актерству Керенский дал ясно понять, что если Набоков будет участвовать в обсуждении и таким образом усилит (как понимал Керенский) кадетскую фракцию во Временном правительстве, то он, Керенский, устроит очередной публичный спектакль по этому поводу 52 52 Trotsky L. History of the Russian Revolution, 208; ВДН, Вр. прав., 46. .