Брайан Бойд - Владимир Набоков: американские годы

Набоков в спальне-кабинете, где он обычно работал, начиная день за конторкой, которую сотрудники гостиницы откопали на чердаке, затем перемещаясь в кресло, а затем, когда земное притяжение одолевало стареющие мышцы, вытягиваясь на кровати. (Фото Хорста Таппе.)

Набоков на скамейке в парке «Монтрё паласа»; коробка с карточками служит ему портативным столиком. (Фото Генри Гроссмана.)

Дождь, положивший конец ловитве, не обескуражил Набокова. (Фото Хорcта Таппе.)

Набоков за чтением корректуры — в 60-е и 70-е гг., по мере роста его прошлого и настоящего, русского и английского канона, это стало трудоемкой задачей. (Фото Джин Уолдис.)

Набоков за работой у конторки, 1966 г. Справа, на заднем плане, — открытое окно с видом на Женевское озеро; по левую руку Набокова — длинная коробка с карточками какого-то большого сочинения; справа от него, на абажуре, — нарисованная его рукой бабочка. (Фото Филипа Халсмана, 1966 г.)

В погоне за бабочками, сентябрь 1966 г. (Фото Филипа Халсмана, 1966 г.)

В поисках верного слова. «Монтрё палас», сентябрь 1966 г. (Фото Филипа Халсмана, 1966 г.)

Вера и Владимир, октябрь 1968 г. Посетители часто отмечали, что они — несмотря на свои шестьдесят шесть и шестьдесят девять лет — выглядели как юные влюбленные. (Фото Филипа Халсмана, 1968 г.)

В октябре 1968 г., заканчивая работу над «Адой», Набоков состроил эту озорную физиономию для Филипа Халсмана, сказав, что она как раз подойдет для обложки нового романа. (Фото Филипа Халсмана, 1968 г.)

Более серьезный снимок из той же серии — его использовали для американской «Ады» (английское издательство выбрало более озорной вариант) и для большинства набоковских книг 70-х гг. (Фото Филипа Халсмана, 1968 г.)

Иллюстрация на обложке «Тайм», приуроченная к публикации «Ады», май 1969 г.

Набоков с женой, сестрой Еленой, Вериной двоюродной сестрой Анной Фейгиной и Луизой Фюррер, компаньонкой Анны Фейгиной, в типичной летней обстановке. Саанен, возле Гстаада, август 1971 г. (Фото Дмитрия Набокова.)

Набоковы, август 1971 г. (Фото Дмитрия Набокова.)

Набоков на Ла-Видеманет над Гстаадом; в этот день он сказал Дмитрию, что совершил и написал все, о чем мечтал в этой жизни; 1971 г. (Фото Дмитрия Набокова.)

Набоков во время одного из многочисленных сеансов теле- и фотосъемки конца 60-х — начала 70-х гг. В данном случае, в октябре 1971 г., его снимает оператор из Мюнхена

Набоков возле шале в Саанене, сентябрь 1972 г. (Фото Дмитрия Набокова.)

Украшенные бабочками посвящения на книгах, подаренных родным и друзьям, становились в 60-е и 70-е гг. все более красочными и замысловатыми. Бабочка-арлекин на Верином экземпляре «Смотри на арлекинов!» представляет собой гибрид из ромбов витражного стекла в «Память, говори» и арлекинских узоров прошлого Владимира и Веры Набоковых

Альфред Аппель в гостях у Набоковых. Церматт, 1974 г. (Фото Нины Аппель.)

Последний снимок Набокова, вместе с Дмитрием, в больнице Лозанны, апрель 1977 г.

Выездная виза (фр.).

См. Владимир Набоков: Русские годы, с. 16–22.

Сыскная полиция (фр.).

Псевдоним, под которым он публиковал свои русскоязычные произведения начиная с 1921 года.

Рахманинов также подарил Набокову синий костюм, который тот надевал-таки в Стэнфорде.

При этом свой довольно обрывочный дневник Набоков вел, как правило, по-английски — и в Америке, и во франкоязычной Швейцарии.

Название периодических изданий в оригинальном написании см. в Указателе. ( Прим. ред.)

Он также написал Карповичу, заметив, что и марксисты, и гегельянцы на самом деле куда более неоднозначные люди, чем они выглядят в изображении Уилсона. Самого Уилсона он охарактеризовал точно, хотя и парадоксально — «узкий эклектик» (письмо Набокова к Карповичу, декабрь 1940 г., Бахметьевский архив Колумбийского университета).

Жизнерадостность (фр.).

В лекциях по русской литературе Набоков заметил, что Чехов, «сумевший создать новый и лучший вид драмы, попался в им же расставленные сети. Думаю, что, знай он немного больше об их многочисленных разновидностях, он не попался бы в них… он был недостаточно знаком с искусством драматургии, не проштудировал должного количества пьес, был недостаточно взыскателен к себе в отношении некоторых технических приемов этого жанра», — суждение, которое очень многое говорит о подходе самого Набокова к изучению искусства написания прозаических произведений.