Лайон Де Камп - Лавкрафт: Биография

Лавкрафт переработал для миссис Хилд и несколько других рассказов. Один из них — «Ужас в музее», о музее восковых фигур. В нем выставляются огромное паукообразное чудовище с щупальцами, называемое Ран-Тегот, и останки человека, принесенного ему в жертву. В итоге оказывается, что чудовище не сделано из воска.

Другой рассказ, «Крылатая смерть», повествует об ученом, умертвившем своего коллегу-конкурента при помощи укуса мухи це-це, зараженной сонной болезнью. Дух жертвы вселяется в другую муху, тоже зараженную. «Вне вечности» — рассказ о загадочной мумии с острова в Тихом океане. В нем излагается легенда о народе исчезнувшего континента My и его боге Гатанотоа с Юггота, один лишь вид которого в буквальном смысле слова обращает в камень. «Ужас на кладбище» рассказывает о появлениях привидений в деревушке Новой Англии, населенной вырожденцами, пьяницами и слабоумными. Все четыре рассказа были опубликованы за подписью Хейзел Хилд в «Виэрд Тэйлз».

Обед Хейзел и Лавкрафта прошел в романтической обстановке при свечах. Она сообщила по секрету Мюриель Эдди, что, будучи одинокой, хотела бы получше познакомиться с Лавкрафтом и просила ее помочь в налаживании отношений.

Лавкрафту, однако, этого вполне хватило, и он не собирался продолжать. Его визиты в Сомервилль прекратились. Хотя он и продолжал работать с Хейзел, он всегда оказывался слишком занят, чтобы заехать в Сомервилль или даже зайти к Эдди, когда Мюриель Эдди приглашала обоих.

На выборах 1932 года Лавкрафт окончательно перестал поддерживать республиканскую партию, назвав ее «безнадежно устаревшей». Из ведущих кандидатов он отдавал предпочтение программе социалиста Нормана Томаса, но, полагая, что голосовать за него будет бессмысленно, выступил за Франклина Д. Рузвельта.

Лавкрафт был впечатлен «Технократией», расцветшей в 1932 году, — он называл ее «необычайно важной» [542] Письмо Г. Ф. Лавкрафта А. У. Дерлету, приблизительно 30 октября 1932 г.; Э. Толдридж, 14 декабря 1932 г.; Дж. В. Ши, 22 декабря 1932 г. . Это движение инициировал один инженер по имени Говард Скотт. Он предлагал разрешить кризис демократического капитализма путем передачи управления в руки некоего совета инженеров (что Торстейн Веблен предлагал еще за десять лет до этого), основываясь на том сомнительном предположении, что инженеры якобы более надежны и менее своекорыстны, нежели остальные люди. «Технократия» издала несколько книг и ряд статей, но после избрания Рузвельта ее деятельность постепенно сошла на нет.

Вскоре после выборов Лавкрафт был сражен известием, что Генри Вайтхэд, у которого он гостил предыдущей весной во Флориде, умер 23 ноября. Смерть Вайтхэда была первой из нескольких утрат среди писателей «Виэрд Тэйлз», которые вкупе с отставкой и смертью Райта привели к упадку журнала.

После путешествия в Канаду Лавкрафт продолжал холить свой антикоммерциализм. Он баловался любительской печатью, «которую я совершенно не могу убедить себя оставить». Хотя план Кука по публикации «Дома, которого все избегали» провалился, Лавкрафт отказался попробовать предложить его Райту снова, потому что «я не хотел бы сторговывать свою продукцию редакторам, которые относятся к ним так же прохладно, как Сатрап Фарнабазий» [543] Письмо Г. Ф. Лавкрафта А. У. Дерлету, начало октября 1932 г.; конец октября 1932 г. .

Гарольд С. Фарниз, декан Института музыкальных искусств Лос-Анджелеса, написал Лавкрафту, предлагая совместный проект: одноактная оперетта на основе Мифа Ктулху под названием «Болотистая река», действие которой происходит на планете Юггот. В качестве начала Фарниз уже положил на музыку два сонета из лавкрафтовского цикла «Грибки с Юггота» — «Мираж» и «Маяк Старшего». Лавкрафт ответил со смешанным восторгом и сомнением: «Я просто ошеломлен силой подразумеваемого комплимента! Если бы я был способен воздать должное подобному предприятию, то взялся бы за все, что угодно, — ибо, несмотря на полное незнание музыки, я очень восприимчив к ее чудесной силе и весьма ценю ее способность усиливать воздействие родственных ей форм выражения. Однако против этого вырисовывается тот факт, что у меня нет какого-либо опыта в драматургических сочинениях — а как явному новичку сотворить что-либо искусное для соотнесения с партитурой настоящего композитора?.. Я очень хотел бы сотрудничать, если бы считал себя способным на это, — ибо образ болотистых рек, поросших ядовитыми водорослями и медленно текущих через не пропускающие солнечный свет сплетения абсурдных и гигантских деревьев или же плещущихся об испещренные пещерами базальтовые утесы с вырезанными на них нечеловеческими иероглифами, — один из тех, что, без всякого сомнения, остро захватывает мое воображение!»

Фарниз продолжал настаивать. Он даже подобрал персонажей, среди которых были Юрренгарт (тенор), Янни — дева (сопрано), Хлорандер (тенор), Никелевый Человек (баритон или бас), Арил (меццо-сопрано), священник Серак (баритон), Террет — перевозчик (бас) и «жители деревни на болоте».

В то время как он обдумывал проект, Лавкрафт увиливал от перспективы сочинения множества диалогов, которые считал вредными для своего эффекта сверхъестественности. В конечном счете он отступил в приступе скромности. Это был «слишком большой заказ для того, кто совершенно не имеет опыта». «Я не верю, что хоть как-то способен на написание этого». «Я лишь выставил бы себя ослом, если бы взялся за нечто столь амбициозное и ответственное». «Лучше и не соблазняться чересчур амбициозным, и мне кажется, что разумнее всего будет позволить Фарнизу подыскать для сотрудничества кого-нибудь другого» [544] Письмо Г. Ф. Лавкрафта Г. С. Фарнизу, 22 сентября 1932 г.; Э. X. Прайсу, 3 октября 1932 г.; P. X. Барлоу, 22 сентября 1932 г.; А. У. Дерлету, 12 сентября 1932 г.; конец октября 1932 г. .

Можно поразмышлять, что потерял бы Лавкрафт, приняв предложение Фарниза, и как он надеялся приобрести опыт, даже не берясь за что-либо, и почему он был так уверен, что не способен написать либретто. Но, наряду со всеми его другими запретами и комплексами, страх «выставить себя ослом» был, возможно, решающим фактором. Ему и так много чего не удалось. Эти неудачи били по его чувствительному эго, пока, несмотря на его позу холодной отчужденности, он был уже не в состоянии выносить подобные удары. Впредь он вел себя осторожно, делая только то, в чем был уверен в своих способностях.

А это подразумевало наемную работу вроде написания брошюры о путешествиях по Европе, чем Лавкрафт занимался в декабре. Он вознамерился браться за сочинительство художественных произведений лишь в качестве случайного и единичного развлечения. Он считал, что его стиль был «до некоторой степени вдохновлен дешевыми кричащими методами и настроениями коммерческого сочинительства», а также «полон неловкостей и грубостей» и «затасканных риторических приемов» [545] Письмо Г. Ф. Лавкрафта Э. X. Прайсу, 20 октября 1932 г.; К. Э. Смиту, октябрь 1932 г. .