Валерий Сафонов - Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

— Мне в двадцать шестую квартиру, Григория Ивановича и Екатерину Модестовну Голубцовых видеть очень нужно.

Она оглядела мальчика, грозно спросила:

— А ты кем им приходишься? Я всю родню их знаю, тебя что-то не припомню. Они все в бомбоубежище, в соседнем доме. Вишь, как стреляют фашистские гады, в подвале живем уже третьи сутки. А ты почему шатаешься?

Петя уже взялся за массивную, бронзовую ручку двери, чтобы пойти на розыски Голубцовых, но неожиданно для себя спросил у этой грозной женщины:

— А Ваню Голубцова вы знаете?

— Ванюшку-то? Конечно, знаю. Они с моим Гришуткой одногодки. Вместе росли, вместе бегали. Я тут дворником работаю, так они у меня часто пропадали. Гриша в армии. Доброволец он у меня. Давно писем от него что-то не было.

Лицо у женщины потемнело, она тяжело вздохнула и продолжила:

— Ванюша парень хороший — на девочку похож. Дразнили его мальчишки, но он не обижался. С характером будет мужик. — Тут она прикрыла рот рукой и совсем тихо сказала: — Что это я раскудахталась? Ох, язык мой — враг мой. Никогда не дам человеку высказаться.

Она обхватила своими сильными руками плечи мальчика, притянула его к себе и выдохнула:

— Что с Ваней? Ну, говори…

Петя опустил голову, весь сжался, тяжело вздохнул и тихо сказал:

— Схвачен он немцами. Содержали нас в бане, а я бежал. Его и еще несколько человек фашисты должны были расстрелять.

Женщина закачалась и заголосила:

— Люди добрые, что делается? Ванюшку-то, мальчика нашего, убили сволочи, фашисты проклятые. Детей наших стреляют…

Покачиваясь из стороны в сторону, она долго проклинала Гитлера и его солдат, но вот она несколько успокоилась:

— Мама у Вани-то сердечница. Ни в коем случае нельзя ей вот так сразу говорить о Ванюшке. Помрет-то Екатерина Модестовна, не выдержит.

Она схватила Петю за руку, потом резким движением вытерла свои обильные слезы и прошептала:

— Мальчик, не ходи к ним. Я сама через Григория Ивановича, папу Ванюшки, подготовлю ее.

Обхватив руками голову, она опять закачалась и заголосила:

— Ох, горе! Горе-то какое в нашем доме.

На какое-то время Петя задумался. Он доберется в Особый отдел фронта и доложит все, а потом вернется. И расскажет о героической смерти их сына. А теперь пора в Особый отдел. Петя уже не раз брался за бронзовую ручку двери. Женщина поняла, что мальчик, принесший в их дом такую трагическую весть, очень торопится. Она по-матерински погладила его по плечу и сказала:

— Ты иди, мальчик. Не бойся, я все передам Голубцовым. Мария Ивановна еще никого никогда не подводила. Я все расскажу о Ванюшке, иди, мальчик.

Петя приоткрыл дверь и твердым голосом сказал:

— Передайте родителям Голубцова, что сын их вел себя героически, он погиб геройской смертью за Родину, за дорогого Сталина… [47] Родители Вани Голубцова не дожили до Дня Победы. Они погибли в блокадном Ленинграде. Племянница матери Голубцова, Тамара Ивановна Гетманец, 17 ноября 1979 года рассказала Д.Д. Таевере, что Екатерину Модестовну, когда город беспрерывно бомбили и обстреливали немцы, в бомбоубежище поздно вечером посетила хорошо ее знавшая дворничиха и сообщила ей о мальчике, принесшем трагическую весть о судьбе ее сына. Екатерина Модестовна, услышав, что ее Ваня содержался в какой-то бане, схватила пальто и побежала в баню, которая функционировала в городе, но там его не нашла..

Женщина перекрестила мальчика, и Петя шагнул в темноту улицы. Он постоял около подъезда, прислушиваясь к частым разрывам снарядов и бомб. Враг продолжал бешено бомбить Ленинград. Он поправил за плечами свою котомку и зашагал по улице. Теперь путь его лежал в Особый отдел НКВД Ленинградского фронта. Дорога была совсем короткой, и для такого ходока требовалось совсем мало времени. Но до Особого отдела Ленинградского фронта он так и не дошел. Где-то здесь, в центре Ленинграда, фашистский снаряд или бомба оборвали жизнь юного разведчика. Было это вечером 6 декабря 1941 года… Вдень, когда город подвергся наиболее интенсивному обстрелу…

Прощай, наш юный разведчик. Благодарная Россия тебя и твоих боевых друзей никогда не забудет.

Желающие могут узнать все подробности в строго документальной и документированной с подлинными фотографиями, книге генерал-майора Н.В. Губернатором «СМЕРШ против Буссарла». (Репортаж из архива тайной войны.) Москва Жуковский. Изд-во Кучково Поле», 2005.

Вообще-то слови «полиции» по-немецки означает «полиция» (polizei), а вовсе не полицейский; но именно «полицаями» называли жители оккупированных районов русских, украинских и прочих полицейских.

Через несколько лет внутренняя тюрьма в здании КГБ на нынешней Лубянской площади была ликвидирована. Следственным изолятором КГБ стала Лефортовская тюрьма.

Фамилия этой ни о чем не подозревавшей женщины изменена.

Секретная служба, использующая в своей работе тайных агентов, называлась также РТП — «Русская тайная полиция». Многие рядовые полицаи даже не подозревали о ее существовании. РТП вела агентурное наблюдение и ta ними, и за всеми русскими служащими в учреждениях оккупантов.

В тот период существовал самостоятельный Народный комиссариат государственной безопасности СССР. 20 июля 1941 года он был объединен с Народным комиссариатом внутренних дел СССР и единый НКВД СССР. В 1943 году НКВД СССР вновь был разделен на НКВД и НКГБ СССР.

Ныне Брянский технологический институт.

Г.М. Брянцев (1904–1960) после войны стал известным писателем, автором многократно переизданной повести «По тонкому льду» и других книг о разведчиках и партизанах. Г.И. Сазонкин погиб при выполнении боевого задания в апреле 1943 года. К этому времени на его счету было шесть подорванных эшелонов и два моста.

А.Ф. Суровцев пал смертью храбрых в декабре 1942 года.

Гитлеровцы, когда Красная Армия вступила на территорию Германии, поступили наоборот. Они раздавали оружие населению. И вот уже мальчишки из «Гитлерюгенд» и семидесятилетние фольксштурмисты прямо из окон домов стали в упор прошивать «фаустпатронами» советские танки на улицах немецких городов…

Назвав фамилию Рыбкина, Хабров ошибся. Семья Рыбкиных была расстреляна по приказу Иванова, но лично он в казни не участвовал.

«Компанифюрер» букв, по-немецки означает «руководитель роты» (имеется в виду рота полиции). В немецкой армии ротой обычно командовал оберлейтенант. На этом основании Д. Иванова часто, в том числе и в литературе, называли «старшим лейтенантом», каковым в действительности он никогда не был.