Валерий Сафонов - Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

— Ну, Петя, уважил, не забыл друзей. Ведь вкусней печеной картошки нет ничего на свете.

Николай и Леша подхватили своего боевого товарища и весело побежали по лесу, словно туристы из мирной, такой уже далекой довоенной поры. В гуще стройных молодых елей Петя увидел искусно сработанный шалаш из многослойного елового лапника. Потом ему показали замаскированную ветками большую яму, в центре которой еще дымились угли тлеющего костра. Здесь же лежала куча аккуратно наломанного сушняка. «Ребята тут даром время не теряли. Есть место, где можно обогреться, а в таком шалаше никакой дождь не страшен», — подумал Петя.

Григорьев быстро разжег костер. Кузьмин проверил светомаскировку и остался ею доволен: огонь снаружи не проникал. И вот разведчики уселись у костра. Петя начертил на земле схему аэродрома, заключенного в треугольник, обозначил название деревень, провел дороги и принялся обстоятельно рассказывать о результатах своей разведки. Вскоре Кузьмин и Григорьев четко представляли границы и месторасположение замаскированных досками вражеских самолетов, радиостанции, зенитных батарей, наблюдательной вышки.

Командир встал, обнял Петю за плечи, прижал к груди и взволнованно сказал:

— Молодец, Петя, ты сделал большое дело, спасибо. Вернемся к своим — буду ходатайствовать о твоем награждении, а теперь…

Он посмотрел на зардевшегося от похвалы разведчика, подмигнул Григорьеву и весело сказал:

— Пора заняться картошкой. Я вижу, что Леша давно не спускает с нее глаз.

Григорьев засмеялся и сказал:

— Я, ребята, мастер печь картошку. В этом деле мне не было равных, честное слово.

Переглянувшись, Кузьмин и Петя рассмеялись. Затем Петя высыпал из котомки картошку и произнес:

— Вот мы сейчас посмотрим на работу мастера.

Картошка действительно выдалась на славу. Первый горячий клубень Григорьев под звуки торжественного марша, который он виртуозно исполнил при помощи голоса и рук, преподнес юному разведчику. Перебрасывая картошку с руки на руку, Петя сдунул с нее золу, легко снял тонкую кожуру, и их взору открылась румяная, аппетитная корочка. Григорьев сделал глубокий вздох, провел языком по губам и гоголем прошелся около ребят. Кузьмин ласково смотрел на Лешу и улыбался. Петя помял картошку в ладонях, разломал ее на две части, и воздух в яме заполнился душистым картофельным ароматом. Вкус ее был необыкновенным. Леша действительно оказался большим мастером по выпечке картошки…

Ранним утром к фашистскому аэродрому ушел Григорьев. Ему предстояло выяснить примерное количество самолетов, базировавшихся на этом аэродроме. Он установил, что в районе деревни Веретье базировались немецкие истребители «Мессершмитты» и бомбардировщики типа «Юнкерс-77». Он насчитал в ней 39 таких самолетов. Со стороны Бородулино располагалось 35 бомбардировщиков типа «Юнкерс-77» и «Юнкерс-78», а у деревни Ильинский Погост дислоцировалось 15 «Мессершмиттов», около десятка самолетов-разведчиков типа «рама» и 16 самолетов транспортной авиации.

Задание командования Особого отдела было выполнено, и разведчики отправились назад, в Ленинград. Они вышли к станции Горы, откуда по железной дороге пришли в Ивановское, нашли на берегу Невы спрятанную ими лодку и в ночь на 5 октября 1941 года переплыли реку, где попали в радостные объятия Н.Ф. Ковалдина и оперуполномоченного 6-го отделения 00 Ленинградского фронта младшего лейтенанта госбезопасности И.К. Маковеенко.

Составленный ими объемный доклад, насыщенный разведывательной информацией, тут же распечатали и с картами Тосненского района, на которых были отмечены все выявленные разведчиками данные о противнике, отправили за подписью начальника Особого отдела П.Т. Куприна в Разведывательный отдел штаба Ленинградского фронта и в штаб ВВС этого фронта.

Отдыхал Петя сутки и 7 октября ушел в разведку в районный центр Любань, оккупированный гитлеровцами. Вечером 8 октября 1941 года он был уже у Н.Ф. Ковалдина. Усевшись за стол, на котором находилась карта Любаньского района, возбужденным голосом рассказывал:

— Так вот, товарищ младший лейтенант госбезопасности… Днем я был в Любани. Немцы окопались на самой станции. На насыпи они нарыли между рельсами щелей, обложили их бревнами, которые укрыли большим слоем песка. Таких щелей я насчитал четырнадцать. Расположены они одна от другой на расстоянии 25–30 метров. Вот они…

И мальчик, взяв остро отточенный карандаш, склонился над картой и быстрым движением поставил на ней четырнадцать крестиков. Затем он продолжил:

— Я прошел вблизи этих щелей. В каждой их них находился один солдат с биноклем и два с пулеметом на ножках. В трехстах метрах от вокзала — немецкий пост: здесь пять солдат и крупнокалиберный пулемет.

И Петя поставил на карте большой крест, а сам продолжал рассказывать о системе обороны оккупированной фашистами Любани.

— От этого немецкого поста, метров двести к вокзалу, двухэтажное сгоревшее здание, на нем наблюдательный пункт гитлеровцев с таким же крупнокалиберным пулеметом. А за вокзалом, метров четыреста от него, усадьба… Вам все понятно, Никита Федорович?..

Мальчик отметил место, где находился наблюдательный пункт фашистов, и посмотрел на Ковалдина. Тот, удивляясь все больше и больше недетской наблюдательности юного разведчика, сосредоточенно записывал его рассказ в блокнот. Младший лейтенант ласково улыбнулся ему, кивнул головой, приглашая продолжать отчет о результатах разведки.

— Вот здесь, — Петя отметил на карте, — усадьба. Около нее замаскированная противотанковая батарея из восьми орудий, и тут же зенитная батарея из шести орудий. Рядом с ними два пулемета. В пятидесяти метрах от батареи врыты три тяжелых танка. А рядом с кирпичным домом…

Увидев, что Ковалдин не успевает записывать в блокнот добытые им данные, Петя замолчал, а затем, что-то вспомнив, тяжело вздохнул и сказал:

— В этом доме до войны жили железнодорожники. Мы с мамой однажды бывали в нем. У нее там жила подруга, тетя Вера, с семьей. Теперь здесь находится база горюче-смазочных материалов. Тут всегда полно машин. А вот здесь, — и он показал на карте, — склад боеприпасов. Охраняют его всего пять гитлеровцев.

Петя замолчал, затем пожал плечами, развел руки в сторону и, как бы удивляясь малозначительности собранных сведений, тихо прошептал:

— Вот и все, Никита Федорович.

Ковалдин обнял разведчика и горячо сказал:

— Молодец, Петя!.. Спасибо тебе за эти разведывательные данные, они очень нужны.

Лицо мальчика засияло от счастья. «Вот и я приношу маленькую пользу в нашей священной войне. Пусть маленькая, но польза все-таки от меня есть», — подумал юный разведчик. Потом он радостно посмотрел на Ковалдина и сказал: