Илья Константиновский - Караджале

Он назвал эту работу «1907 год. От весны до осени». Она не была задумана и написана по какому-нибудь определенному плану и состоит из трех фрагментов, возникших на разных стадиях событий. Первая часть была написана уже в конце марта, когда стали ясными размеры случившегося.

Это было именно то, что Караджале мог и должен был сделать: письменный протест, полный горечи и возмущения, обвинительное заключение против правящей олигархии. Вместе с тем это была трезвая, чрезвычайно деловая статья, объясняющая европейскому читателю, что, собственно, произошло в Румынии и причины событий.

Первую часть «1907 года» Караджале написал в течение одних суток, в последних числах марта. Он заперся в своем кабинете и не вышел оттуда, пока статья не была готова. После этого он вызвал из Лейпцига своего друга Пауля Зарифопола, который перевел статью на немецкий язык с помощью одного немецкого литератора. А венская газета «Ди цайт», пользующаяся известностью по всей Европе, получив от Караджале статью, немедленно ее напечатала на четырех колонках в своем номере от 3 апреля под заголовком: «Румыния, как она есть. Статья румынского патриота».

Послав статью в набор, редакция направила автору благодарственное письмо, в котором, помимо высокой оценки его сочинения, содержится предложение продолжить сотрудничество.

«1907 год» — картина Румынии, ее социальных и экономических отношений, объясняющих то, что произошло и не могло не произойти, потому что, как пишет автор уже в самом начале, ни в одной европейской стране нет такой чудовищной разницы между действительностью и фасадом, между сущностью и маской государства.

Своим ясным и острым умом Караджале дает анализ социально-общественных отношений и вытекающих из них последствий. Мастер литературного языка оперирует экономической статистикой, знаток психологии оказывается и знатоком экономики. Уверенно и со знанием дела анализирует он взаимоотношения между крупными землевладельцами и арендаторами, между крестьянами и всеми теми, кто владеет основными земельными фондами. Автор сатирических комедий и театральный деятель, всю жизнь занимавшийся только вопросами, связанными с его профессией, проявляет огромную осведомленность. Наряду с показом эксплуатации крестьянства он дает глубокий и беспощадный анализ всей политической и культурной жизни страны.

Политические партии: «…в европейском понимании слова, то есть партий, основанных на традициях, на старых или новых классовых интересах, следовательно, на принципиальных программах и идеях, в Румынии не существует. Две так называемые исторические партии, чередующиеся у власти, на самом деле лишь две клики, располагающие не сторонниками, а клиентурой».

Администрация: «Две большие армии: одна находится у власти и насыщается, а другая в оппозиции голодает и ждет своей очереди…Одно правительство пало, Другое пришло к власти, и сразу же меняется вся администрация — государственная, уездная, городская, от префекта и генеральных секретарей министерств до последнего полицейского агента и акушерки с городской окраины. Одна клиентура уходит, и приходит другая, голодные садятся за стол, сытые уходят переваривать пищу. И так каждые три года и даже почаще».

Парламент: «То же собрание политических клиентов, которые зависят не от избирателей, а от воли правительства, потому что их выбирает не народ, а фактически назначают заранее те, кто составляет списки…С такими парламентами делаются законы, с такой администрацией они приводятся в исполнение».

Юстиция: «Судья и члены трибуналов первой инстанции, за исключением председателей, сменяемы, так же как и все мелкие служащие и полицейские агенты. Народ не имеет доверия к судам».

Культура: «Школы — фабрики чиновников, государственных служащих, адвокатов…Эта фабрика готовит кадры для олигархии, правящей Румынией. Из этих фабрик выходят и сменяют друг друга в слепой конкурентной борьбе за захват должностей, рангов, привилегий и прибылей рыцари авантюристической олигархии. Год за годом на общественной арене появляются в театральных позах свежие теоретики, реформаторы и патриоты, слабоумные создатели новых систем, экзальтированные подстрекатели, шовинисты, националисты, ириденты, антисемиты, великодержавные шовинисты».

Все это вместе и называется в Румынии «демократической системой».

«И эта полукультурная, или в лучшем случае ложно-культурная, олигархия, настолько же неспособная к продуктивному мышлению, насколько она жадна на привилегии и почести, присваивает себе всю власть в государстве. Она же с жестокой и возмутительной наглостью отрицает за крестьянством (огромной послушной массой — производительницей всех наших богатств) всякое, даже консультативное, право вмешательства в общественные дела под предлогом, что крестьяне якобы невежественны и не обладают политической зрелостью. Поделенная на две банды, претенциозно именующие себя «историческими» — либералов и консерваторов, — банды страшнее, чем варварские орды, без страха перед законом и без страха божьего, — эта олигархия законодательствует, администрирует, попирает законы, которые она же издала еще вчера, и завтра те, которые изданы сегодня, чтобы послезавтра и от них отказаться, без чувства преемственности и безо всякой системы, кроме той, которую требует мгновенное совпадение ее интересов и стремлений увековечить эту священную организацию, именуемую у нас демократией».

Мы привели эти выдержки из статьи Караджале, чтобы показать решительность и беспощадность его общественного анализа. Уже первый фрагмент «1907 года» исполнен такой правдивости и такого широкого охвата всей сути проблемы, каких румынская публицистика доселе еще не знала.

Написав свою статью и опубликовав ее в венской газете, Караджале не успокоился. Он разослал экземпляры газеты своим друзьям в Румынию в сопровождении оригинала на румынском языке и просьбы опубликовать статью и в каком-нибудь отечественном издании. Чувствуется, что автор придает большое значение этому выступлению и продолжает думать о тех вопросах, которые он в нем поставил. В эти тяжелые месяцы вся внутренняя сила Караджале обращена только к событиям в Румынии. Он живет вестями с родины и непрестанным мучительным думанием обо всем, что там происходит. Он пишет Петре Миссиру:

«Да, дорогой Петраке, здесь не может быть и речи о последствиях чьей-то личной ошибки или личной ненависти, и следовательно, нельзя говорить о невиновности какого-нибудь определенного лица…Это банкротство целой системы!»

В начале июня печальный, угнетенный, непохожий на себя Караджале едет на родину, чтобы увидеть своими глазами размеры катастрофы. Он гостит несколько дней в Яссах у своего старого друга Ронетти-Романа, автора пьесы «Манасе». В Бухаресте он живет, как всегда, у Влахуца. Те, кто видел его во время этой поездки, были поражены его изменившейся внешностью: никогда не унывавший Караджале производил впечатление больного человека; на его пожелтевшем лице по-прежнему выделяются живые, блестящие глаза, но блеск их печален.