Феликс Чуев - Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.

– Однако операция не удалась,- вспоминал Голованов.- То, что получилось у Жукова в 1945-м под Берлином, не вышло в 1942-м под Сталинградом. Не было еще у нас нужного взаимодействия родов войск. Атака захлебнулась, мои летчики отбомбили не там, где надо, а один самолет чуть было бомбой в нас не угодил… Обстановка сложилась так, что и Жуков ничего не мог поделать. И он лег спать. Он всегда так поступал в подобных случаях – когда ничего не получалось.

В это время Хрущев подошел к Маленкову: «Что вы слушаете этого поповского сынка? Г… он, а не начальник Генштаба!» Под «поповским сынком» подразумевался А. М. Василевский, из-за которого, как полагал Н. С. Хрущев, и состоялась наша поездка под Сталинград.

Маленков увидел, что я стою рядом и все слышу, и отвел Хрущева в сторону. Тогда я еще не знал о дружбе троицы – Маленкова, Хрущева и Берии. Сам Никита Сергеевич, у коюрого голова всегда была полна идей, но, – добавляя свою неизменную присказку, улыбается Голованов,- я тебе скажу следующее дело: если вдуматься, одна глупей другой; так вот, сам он не решался лезть со своими военными предложениями к Сталину, а избрал для этой цели Василевского, которому, как член Политбюро, поручил докладывать Верховному. Однако Василевский не торопился, и Хрущев нажимал на него. Пришлось доложить. Сталин выслушал и удивился:

– Кто это предлагает?

– Хрущев, – ответил Василевский.

– А, тогда все понятно. Зачем вы его слушаете?

Когда мы прибыли в Москву и доложили Сталину

о положении под Сталинградом и Верховный спросил, что необходимо сделать для победы, Маленков и Жуков высказали свои соображения. Дошла очередь до меня, и Сталин, видимо, думал, что я буду говорить об авиации, а я сказал:

– Для победы под Сталинградом необходимо немедленно снять Еременко и Хрущева (Ох, как через годы отзовется Голованову это предложение! – Ф. Ч.).

Сталин согласился и спросил:

– А кого назначим?

– Кандидатура командующего фронтом может быть только одна: Константин Константинович Рокоссовский.

– Согласен, – сказал Сталин.

…В книге Жукова назначение Рокоссовского объясняется не совсем так, говорится как бы о равноценности кандидатур Рокоссовского и Еременко. Помню, как Голованов звонил Георгию Константиновичу: «Как же ты мог в своей книге поставить на одну доску Рокоссовского и Еременко?» – «Кого, кого?- видимо, не разобрав последнюю фамилию, переспросил Жуков.- Этого дурака? Ты учти, Александр Евгеньевич, в моей книге на пятистах страницах замечания Главпура!»

Так командующим Сталинградским фронтом, переименованным в Донской, стал К. К. Рокоссовский, блестяще завершивший Сталинградскую битву окружением и разгромом крупнейшей немецкой группировки во главе с одним из самых признанных германских полководцев фельдмаршалом Паулюсом.

– Жуков- волевой, энергичный командир,- продолжал Голованов, – умеющий моментально оценить обстановку и принять правильное решение. Не останавливался ни перед чем для достижения победы. Отношения со многими военачальниками у него были сложными. В свое время он служил под началом у Рокоссовского, был у него командиром полка, и тот дал ему аттестацию, в которой вместе с положительными указал ряд отрицательных качеств, в том числе грубое отношение к подчиненным. После победы под Сталинградом Жуков напомнил Рокоссовскому об этой аттестации.

– А разве я не прав? – спросил Рокоссовский. – Ты такой и есть.

– Верно, прав,- согласился Жуков.

– Одно дело – полководческие качества Жукова, – говорил Голованов, – другое – его отношение к людям, к подчиненным. Если б он матом крыл,- это ладно, это обычным было на войне, а он старался унизить, раздавить человека. Помню, встретил он одного генерала: «Ты кто такой?» -- Тот доложил. А он ему: «Ты мешок с дерьмом, а не генерал!»

Можно отлакировать портрет до палехской шкатулки, но чем сильней личность, тем ярче она обязательно проявится такой, какой была, верь или не верь Голованову.

– Под Великими Луками,- продолжал Голованов,- из корпуса генерала Пернева (в более поздние годы написание его фамилии было: Пэрн.- Ф. Ч,) перешла к немцам рота эстонцев. Как Жуков его распекал! И предатель, и сволочь… Даже неудобно было рядом сидеть в блиндаже. Я вышел и увидел, как Пернев, красный, пулей вылетел из блиндажа. Вхожу к Жукову, тот стоит и хохочет: «Видал, как он выскочил от меня? Буром! Знаешь, теперь как воевать будет!»

Жукову ничего не стоило после разговора с генерал-лейтенантом сказать: «До свидания, полковник!»

Уже в 50-е годы, когда Жуков стал министром обороны, во время инспекции войск к нему обратился полковник с жалобой, почему всем офицерам выдают плащи бесплатно, а с полковников вычитают полную стоимость. Жуков тут же распорядился: «Выдать подполковнику бесплатно!»- лишив нарвавшегося полковника одной звездочки.

– Когда мы отмечали в своем кругу сталинградскую победу, – продолжал Голованов, – был провозглашен тост за Жукова. «Не стану я пить за него»,- сказал один генерал. Главком ВВС Новиков бросился бить этого генерала, а я стал его защищать. Новиков потом донес об этом Жукову, причем в искаженном виде. А после войны, когда Новикова посадили, он из тюрьмы написал Сталину кляузу на Жукова. Мол, Жуков не считает Сталина великим полководцем, заявляет, что он, Жуков, выиграл войну, а не Сталин… Письмо обсуждалось на заседании Политбюро в присутствии военачальников. Отношение многих из них к Жукову в то время было отрицательным. Выступавшие, в частности, говорили, что он стал изображать из себя Наполеона. «Наполеона? – возмутился Жуков. – Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл!»

В то же время Жукова защищали, но он почувствовал отношение к себе многих военных и сам попросился в отставку с поста Главкома Сухопутных сил. «Все- таки у Жукова это положительная черта: поймаешь за руку – не будет вилять, во всем признается честно», – повторял Голованов.

Георгий Константинович стал командовать Одесским военным округом, но тучи не рассеялись над ним. «Этим делом» руководили Абакумов и Берия, – напишет Жуков позже, но опубликовать при жизни не сможет. – Их усилия сводились к тому, чтобы арестовать меня. Но Сталин не верил, что я пытаюсь организовать военный заговор, и не давал согласия на мой арест».

(Как потом рассказывал Хрущев, Сталин якобы говорил Берии: «Не верю никому, чтобы Жуков мог пойти на это дело. Я его хорошо знаю. Он человек прямолинейный, резкий и может в глаза любому сказать неприятность, но против ЦК он не пойдет».)

«И Сталин не дал арестовать меня,- пишет Жуков.- А когда арестовали самого Абакумова, то выяснилось, что он умышленно затеял всю эту историю, так же как он творил их в мрачные 1937-1939 годы.