Юрий Клименченко - Корабль идет дальше

Стармех просветлел:

— Правильно. А я как-то не догадался. Голова!

Пойду подготовлю все к бункеровке с лихтера.

Он ушел довольный и успокоенный.

В проливе Юшар на Вайгаче мы подобрали буксирный трос и аккуратно поставили лихтера на якорь в удобной, закрытой от ветров бухте Варнека. Можно было приступать к бункеровке. Не отдавая буксир, ошвартовались у лихтера с углем.

— Пусть Андрей Филиппович выйдет, — попросил я принимавшего швартовы матроса. — Скажите, что капитан «Менделеева» просит.

Через несколько минут на палубе появился Ерохов. На этот раз он не выглядел так блестяще, как в Архангельске. На нем был ватник и шапка-ушанка.

— Привет! — помахал он мне рукой. — Неплохо довели. Все в порядке. Старайтесь. За нас премию хорошую дадут.

— Спасибо, — поклонился я. — Ты бы нам, Андрей Филиппович, уголька дал тонн двадцать, а?

Лицо у шкипера сделалось каменным.

— Чего? Уголька? — переспросил он. — Где же это я вам его возьму?

— Две тысячи тонн имеешь на борту и не знаешь, где взять?

Вот тут Ерохов, наверное, снова почувствовал себя человеком и решил отплатить капитану-буксировщику за все унижения, которые он перенес и которые еще, вероятно, придется перенести.

— Вы что, не знаете, что груз — это святое дело для команды? Мы должны его доставить в порядке. Законы знаете?

Ерохов был прав. Груз неприкосновенен. Но…

— Тут особый случай, Андрей Филиппович. До Диксона нам не хватит, вот какое дело. Я тебе оформлю официальный документ, и «Экспедиция» заплатит хозяевам угля все, что положено. Выписку из вахтенного журнала дам, что необходимость была. Форсмажорный случай, так сказать… Ну, порядок?

Ерохов презрительно взглянул на меня, плюнул за борт и раздельно проговорил:

— Никакого вам угля не будет. Вы поняли меня, я надеюсь?

— Так нам же не дойти так!

— А это меня не интересует. Вы буксировщик, должны довести до места. — И Ерохов, повернув ко мне спину, зашагал к надстройке.

— Да что вы на него смотрите, товарищ капитан! Давайте мы сейчас пойдем и сами откроем трюм. Нас-то ведь больше? — возмущенно закричал боцман. — Там на Диксоне объясните, в чем дело.

— На абордаж, значит, взять?

— Ага, на абордаж. Ха-ха! Разрешите?

— Да нет, Агафонов, это не пойдет. Андрей Филиппович, подожди! — крикнул я Ерохову, остановившемуся у двери.

— Ну, чего вам? Угля не дам. И не просите, и объяснять мне ничего не надо… Груз трогать не буду.

— До чего же дуб! — проворчал Володя Бондарь. — Ничего не соображает.

— Тогда, Ерохов, пеняйте на себя. Я ухожу. Беру маленький лихтер и иду с ним в Нарьян-Мар за бункером. Но за вами больше не приду. Поняли? Будете загорать здесь до тех пор, пока не пришлют нового буксировщика.

— Ну, этого вы не сделаете. — усмехнулся шкипер. — Такой фитиль получите, до сердца дойдет.

Я побежал на мостик, схватил мегафон и скомандовал:

— По местам! Отдать буксир и швартовы! Матросы с удовольствием бросились выполнять распоряжение. Я, конечно, не оставил бы лихтер, но был так возмущен, что хотел отойти от непокорного подопечного и где-нибудь подальше от него обдумать свои дальнейшие действия.

— Чисто! — донеслось с кормы.

Звякнул телеграф, и «Менделеев» начал тихо отходить от лихтера. Я глядел на застывшего на палубе Ерохова. Он не ожидал, что буксир уйдет от него. И вопрос с «фитилем» был неясен. Кто из нас его получит? Расстояние между судами медленно увеличивалось, и тут Ерохов не выдержал и я услышал желанное:

— Давай подходи обратно!

Ага, метод устрашения сработал! Теперь я снова был хозяином положения и мог диктовать свои условия. Шкипер капитулировал. Мы возвратились к лихтеру, подали швартовы, и я пригласил Ерохова к себе в каюту.

— Не понимаю, что это вы так упрямитесь, Андрей Филиппович? Ведь ясное положение.

— Так-то так. Но за груз по головке не погладят. Скажут — расхищение. Вы мне только документы как следует оформите.

Через несколько часов бункеровка была закончена, и довольный стармех доложил, что мы можем идти дальше, угля нам хватит. До Диксона оставалось пятьсот миль. Но в Юшаре появилось еще более неприятное обстоятельство. Оно повергло нас всех в уныние. Перестали работать оба компаса.

На «Менделееве» стояли английские компасы «Томсон». Володя Бондарь брал поправку компаса и обнаружил, что картушки крутятся вокруг своей оси, да и по берегу пролива мы заметили — компасы врут безбожно. Пока мы шли проливом, все время брали поправку. Она менялась от десяти до шестидесяти пяти градусов. Выйдя в море, мы запросили Амдерму, метеостанцию, не может ли она объяснить это явление, так как до Юшара компасы работали отлично. Станция сейчас же откликнулась: «Вы попали в магнитную бурю страшной силы. Возможно, компасы и придут в норму, а может быть, и нет».

Компасы в норму не пришли. Они продолжали показывать «здоровье моей бабушки», как говорил стоявший на руле Агафонов. К счастью, погода установилась солнечная, ясная, с чистым, отчетливым горизонтом, а ночью небо было усыпано нашими старыми и проверенными друзьями — звездами. Мы решили идти. На три дня давали хорошие прогнозы, а этого времени нам почти хватало, чтобы дойти до Диксона. По бережку мы добрались до Ямальского массива и, держа берег все время в видимости, поплыли к острову Белому. Что это было за плавание без компасов, можно себе представить! Но прогноз не подвел. Все время сохранялась хорошая, ясная погода. Астрономические определения корректировали наши курсы. Через двое с половиною суток открылся маяк Рагозина на острове Белом, и, пройдя еще около двух суток, «Менделеев» благополучно отдал якорь на рейде полярного городка Диксон. Здесь мы срочно сменили компасы, поставив отечественные «ГУ». Английские «Томсоны» нашей магнитной бури не выдержали.

Караван «Экспедиции» ушел с Диксона давно. Мне было известно, что ледовая обстановка от острова Тыртова до пролива Вилькицкого оставляла желать лучшего. Идти одному во льдах с двумя лихтерами трудно. Как нам продвигаться дальше, должен был решать штаб проводки западного сектора. Он помещался в деревянном двухэтажном доме на другой стороне бухты. Надо было ехать туда.

Начальник штаба принял меня приветливо. Поздравил, по хорошему морскому обычаю, со счастливым приходом и посетовал на то, что не может никого дать мне в пару. Подходящих судов в порту нет. Вот только, если я соглашусь ожидать ледокольный буксир «Якутию». Сейчас у него ремонт, но скоро, тут начштаба как-то замялся, буксир должен идти в Тикси. Он подвел меня к большому столу, на котором лежала калька, раскрашенная разноцветными карандашами. Это были данные последней ледовой авиаразведки. Как я и предполагал, некоторые участки были тяжелыми.