Л Кербер - А дело шло к войне

Того, что творилось, Карлуша понять не мог, был уверен, что Сталин договорился с Гитлером, что в стране фашизм и что всех нас хлопнут.

Весной 1944 года он, Крутков и Румер исчезли. Куда - разъяснилось много лет спустя: работать над атомной бомбой. Когда бомбу взорвали, их освободили. Так два Сцилларда, идя довольно замысловатыми путями, пришли к одной и той же проблеме. Воистину "пути твои неисповедимы, о Господи!"

Остается сказать, что семью Карла поддержали: маленького Мишу взяла к себе жена А. Р. Бонина, его сестричку родные другого заключенного, а жене помогали наши семьи. Уж не знаю, чему мы больше радовались (может, это и звучит цинично) - тому, что разыскали его близких, или тому, что, разыскивая их, легко и незаметно обманули охранников. По слухам, когда он вернулся в Венгрию, сперва Ракоши, а затем Кадар вознесли Карлушу на пьедестал, в академики. Обрел ли ты душевный покой, наш милый Карлуша?

Юлий Борисович Румер, математик, физик и полиглот, кандидат в русские Оппенгеймеры. Его привезли к нам из Мариинских лагерей: стоял май, было тепло, приехал он в опорках от валенок, задрапированный в чехол от матраца. Высокий, с иссиня-черными волосами, с разбитыми очками на большом носу, он походил в этом наряде на иудейского пророка. Работал он в Абаканской долине, недалеко от Шушенского, "однако не с целью создать что-либо достойное памяти великого ссыльного, а чтобы доказать местным жителям достоинство системы наказаний, обоснованной гг. Крыленко и Вышинским, встречавшими, лично знавшими Ленина и его жену. Не думаю, чтобы Владимир Ильич когда-нибудь разделял их толкование презумпции невиновности", - с усмешкой говорил он. Работал он в расчетной бри гаде и покорил нашу библиотекаршу Фатьму Расстанаеву, прочтя за месяц всю техническую литературу на английском, французском и немецком языках, "ни разу не взяв ни одного словаря!" - восхищалась Фатьма. Позднее с Румером произошел анекдотический случай. Его арестовали по второму разу, экстренно пропихнули через ОСО (Особое совещание НКВД) и дали десять лет. Пока он трясся в теплушке, где "уголовники проигрывали в карты последовательно все, что было на мне, вплоть до оправы очков, и мне грозило появиться в месте назначения в первородном виде, недоразумение обнаружилось". Оказалось, что его перепутали с кем-то другим. "Назад я ехал в классном вагоне скорого поезда, однако все ж таки с сопровождающим, - говорил Румер. - Видимо, они боялись, не проиграют ли меня респектабельные вольнонаемные". В Москве перед ним извинились и восстановили на работе в атомной шараге, но вольнонаемным. Александр Иванович Некрасов, автор фундаментального труда по теоретической механике. Будучи в командировке в США, попал в автомобильную аварию и еле выжил. Вернулся назад инвалидом, на родине узнал, что он агент ФБР, за что и получил десятку. Из-за шока сохранил только две области памяти: безукоризненно работал над теоретической механикой и вспоминал далекое прошлое - пасхальные заутрени, гимназисток, пирожки от Филиппова, стихи Надсона и Игоря Северянина, журнал "Столица и усадьба", а больше всего сокрушался о кошечке, которая осталась дома, когда его отвезли на Лубянку. Туполев распорядился оберегать его, сколько это было возможно в наших условиях, от тюремщиков и никакой практической работой не занимать. Сидел А. И. в крохотной отдельной комнате, за огромным ветхозаветным бюро и писал свой курс. Когда его освободили, неприспособленного к жизни старика Туполев взял к себе домой. Затем ему дали квартиру на набережной Горького, туда доставили со складов НКВД старинную мебель, а затем кошечку и экономку, лояльность которых, по-видимому, не вызывала сомнений.

Сергей Павлович Королев, будущий создатель космических ракет, был доставлен с Колымы, где обушком добывал золотишко. Небольшого роста, грузный, с косо посаженной головой, умными карими глазами, скептик, циник и пессимист, абсолютно мрачно смотревший на будущее. "Хлопнут без некролога", - была его любимая фраза. Вместе с Цандером трудился над ракетами и был осужден за то, что не понял, "что нашей стране ваша пиротехника и фейерверки не только не нужны, но даже и опасны", - как говорил его следователь. "Занимались бы делом и строили бы самолеты. Ракеты-то, наверное, для покушения на вождя?" Понадобились Вернер фон Браун, Пенемюнде и Фау-2, чтобы о нем вспомнили. Впоследствии, вознесенный на Эверест лести, орденов, званий и почета, он сохранил старых друзей. Было весьма любопытно, когда на бывшей даче Калинина возле Останкина, за рюмкой коньяка он, оглядевшись и перейдя на шепот, вспоминал: "А помните, ребята, "трехтактного", Гришку Кутепова, обезьянник, свидания и прочее!" Особенную пикантность всему этому придавала охрана его дачи, которую несли точно такие же попки, что в ЦКБ-29.

"Знаете, ребята, самое сейчас трагическое состоит в том, что как все-таки много общего между этой нынешней обстановкой и тогдашней. Иной раз проснешься ночью, лежишь и думаешь: вот, может, уже нашел-: я какой-нибудь, уже дал команду, и эти же охранники нагло войдут сюда и бросят: "А ну, Падло, собирайся с вещами!" Он был женат первым браком на К. М. Винцентини, хирурге Боткинской больницы. Мир тесен, и именно она ампутировала ногу у нашего товарища Н. А. Соколова, когда у Него обнаружили саркому. Кто знает, если бы не анкетные врачи, а она сделала бы операцию Королеву, - исход был бы другой?

Юрий Васильевич Калганов, сын орловского крестьянина, трудом пробившийся в люди. Грянула революция, и юноша стал комиссаром дивизии Красой Армии. Кстати, людьми такой же судьбы были арестованные А. Э. Стерлин, К. Е. Полищук, А. Ю. Рогов, В. С. Войтов - комиссары дивизий, корпусов, армий в гражданской войне. Война окончена, по призыву партии они идут "в счет тысячи" учиться в военные академии, а окончив их, направляются в промышленность. Вскоре Калганов директор крупного завода в Иркутске. Кто-то "вовлек его в организацию", и его арестовывают. Усердный следователь держит его на стойке сутками. Когда его принесли в камеру, ноги отекли так, что сапоги пришлось разрезать. Юра говорит: "Понимаешь, я его сразу послал на... Я был уверен, что это оговор, провокация, ну, одним словом, все, что хочешь, но не то, что оказалось". Тиранили его долго, а увидев, что столкнулись с железной волей, пропустили через ОСО. "Ты знаешь, я только тут, в ЦКБ, увидев вас всех, в том числе таких директоров и старых коммунистов, как Лещенко, Абрамов, Полищук, Войтов, Чижевский, прозрел и понял этого комедианта Сталина и банду его подручных, руки которых в крови сотен честных коммунистов. В лагерях я еще сомневался". Прозрев же, он не стал "контриком", нет, но сделался величайшим циником. Обладая острым аналитическим умом, он с наслаждением отдался расчетной работе, восторгался изяществом математических решений и, потирая руки, повторял: "Вот здесь все по-честному, без демагогии!"