Михаил Ардов - Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

Вообще же сложился некий определенный порядок, так сказать, официального оформления этой жуткой требы. Родственники самоубийцы едут в епархиальное управление и там составляют прошение на имя правящего архиерея. Через некоторое время им по почте приходит ответ, практически всегда гласящий одно и то же: “Благословляется отпеть заочно”. С этим они являются в храм.В Ярославле один батюшка показывал мне курьезнейшую бумажку. Это была обыкновенная квитанция на совершение требы, одна из тех, которые обыкновенно приносят из-за ящика в Алтарь. На этом клочке рукою старосты прихода было написано буквально следующее:“Заочное отпевание. Сидоров Иван Иванович удавился с благословения Владыки”.Но самым забавным было то обстоятельство, что тогда (конец восьмидесятых годов) ярославским Владыкой был архиепископ Платон, чья фамилия — Удовенко.

Среди народа нашего распространены верования и даже суеверия, многие из которых корнями своими уходят в языческие времена. Даже в самом христианском обиходе встречается нечто такое, что явно связано с религией предков. Так, например, особенное почитание, которое оказывали и оказывают русские люди святому пророку Илье, подобного происхождения, ибо у нас его наделяют некими функциями “громовержца”. Весьма чтима на Руси и Святая Великомученица Параскева — в переводе с греческого это имя означает “Пятница”. Почитание, которым пользуется Великомученица, народ перенес и на одноименный день недели. Известный литургист С.В.Булгаков писал:“По мнению народа все пятницы в году имеют свою важность и должны быть почитаемы, но особенным уважением пользуются некоторые из них, число которых двенадцать: 1-я — пятница — в первую неделю Великого Поста, 2-я — перед Благовещением. 3-я — на Вербной неделе, 4-я — перед Вознесением, 5-я — перед Троицыным днем, 6-я — перед Рождеством Иоанна Предтечи, 7-я — перед Илиею пророком, 8-я — перед Успением, 9-я — перед Архангелом Михаилом, 10-я — перед Кузьмою-Демьяном, 11-я — перед Рождеством Христовым, 12-я — перед Богоявлением”. (Настольная книга для священно-церковно-служителей, примечание ко дню 28 октября.)Мне рассказывали, что в некоем белорусском селе особенно почитается 10-я пятница, в просторечье она именуется там “десятуха”. В этот день в местном храме полно молящихся, и богослужение отличается особенной торжественностью И тамошний батюшка во время крестного хода вместо молитвенного прошения к Великомученице Параскеве возглашает такой немыслимый запев:— Святая Десятуха, моли Бога о нас!

Если проездиться по всей Православной Руси, посетить храмы, раскинутые по ней, и присмотреться к местным обычаям, то можно будет обнаружить очень много и умилительного и смешного, и даже — увы — соблазнительного. Этот небольшой раздел повествования я и решаюсь посвятить подобным курьезам “местного значения”, о которых мне удалось узнать разными путями.

Отец Борис Старк рассказывал мне, что покойный Митрополит Одесский Борис (Вик) в свое время распорядился, чтобы благочинные выясняли, какие странности существуют в подведомственных им храмах и по возможности устраняли то, что несообразно с уставом и общецерковным обиходом.В результате подобного благочинского расследования стало известно, что в некоей церкви, расположенной на самой границе с Молдавией, весьма своеобразно завершается панихида. При возглашении “вечной памяти” диакон берет столик с приношениями прихожан и начинает поднимать его и опускать в лад пению. Те женщины, что стоят поближе, берутся за платок, которым накрыт этот столик, и сами начинают то приседать, то выпрямляться... Стоящие за ними берутся руками за уголки головных платков передних и так же ритмично раскачиваются... Словом, вся церковь начинает, что называется, ходить ходуном.Один священник, которому я об этом рассказал, в ответ заметил:— Тут уже надо петь не “вечную память”, а “волною морскою”. (Ирмос, песнопение Страстной седмицы.)

В своем собственном приходе я с самого начала столкнулся с довольно странным обычаем. Когда кому-то из недавно умерших (новопреставленных) исполнялось сорок дней, на столике возле канона ставилась бутылка с фруктовым соком или киселем, а рядом с нею ковшик. После окончания панихиды батюшка, в данном случае я сам, должен был налить немного жидкости из бутылки в ковшик. Называлось это простое действие “отпустить душку”. Мне удалоь выяснить, что это “отпускание” завел один из моих предшественников. После краткой и энергичной проповеди продолжать этот странный обряд я категорически отказался.

Священника назначили на новый приход. Первая служба. После литургии, как положено, панихида. После окончания ее обычно поют:“Души их во благих водворятся, память их в род и род”.А тут певчие запели нечто более продолжительное:— Души их во благих водворятся, память их в род и род, и род и род, и род и род... в род и род, и род и род... в род и род, и род, и род...И так до бесконечности.

Некий батюшка был назначен помощником настоятеля на двуштатный приход. А там было такое обыкновение: в каждую поминальную книжечку, которая приносилась в Алтарь, была вложена рублевая ассигнация. Деньги эти делились между священниками.Но вот наступил День Усекновения главы Святого Иоанна Предтечи. (А надо сказать, с XVIII века в Русской Церкви есть обычай служить в этот день особую панихиду о павших воинах, так что поминаний приносится много.) Новоназначенный священник открывает первую попашуюся поминальную книжечку и обнаруживает там не рублевку, а десятку. Сначала он решил, что кто-нибудь это положил по ошибке. Однако и в другом поминании, и в третьем — всюду десятки. Его недоумение рассеял отец настоятель. Он объяснил, что это — местный обычай. Основывается он на том, что на десятке в отличие от меньших купюр отдельно напечатана голова Ленина. И по этой причине считается обязательным передавать в День Усекновения главы Иоанна Предтечи в Алтарь именно десятки... И мнится мне, что священнослужители с этим несообразным и отчасти даже кощунственным обычаем в борьбу так и не вступили...

А вот рассказ о более принципиальном батюшке. Прибыв на приход, он обнаружил там такой порядок. Прихожане клали почти за каждую икону в храме копченое мясо, сало и колбасы. Батюшка был молодой, ревностный, а потому несколько раз осудил в проповеди подобные жертвы, как нарушающие традиции Православной Церкви — в храм не вносить ничего мясного. И, надо сказать, пастырь добился своего — за иконы больше никто никакую снедь не клал. Но самому настоятелю, дотоле вполне обеспеченному мясом, пришлось впредь покупать его.