Михаил Ардов - Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

Отец Борис Старк рассказывал мне, что когда он вернулся из Парижа в Россию и был направлен для служения в кладбищенский храм Костромы, его поражали поминальные записки. Приходилось молиться об упокоении таких предметов, как “лампа” или “графин”... И только по прошествии времени он овладел обязательным для священнослужителя Русской Православной Церкви умением расшифровывать слова, встречающиеся в поминаниях. “Лампа” следует произносить как “Олимпиада”, а “графин” — “Агриппина”.

Впрочем, встречаются и такие слова, которые расшифровке не поддаются. (Я, например, так и не смог понять, что имела в виду женщина, которая написала загадочное имя “Риголетта”.) Но и тут есть вполне благопристойный выход, в этом случае вслух произносится:— Ее же имя Ты, Господи, веси.

Архиепископ Киприан в свое время рассказал такую историю. В бытность его еще священником, служил с ним на приходе диакон, большой ценитель юмора. Однажды во время панихиды диакон обнаружил в записке некое немыслимое слово. (Владыка так и не повторил, что в точности там было написано.) Женщина, которая это вывела, вообще-то имела в виду слово “иеросхимонах”. (Согласитесь, что возможности для искажения тут богатые.)Так вот диакон с совершенно серьезным лицом обратился к батюшке:— Простите, я вот это слово не могу разобрать.Будущий Владыка прочел и невольно рассмеялся... И далее уже удержаться не мог, так и посмеивался до самого конца панихиды. Когда же она отошла, он обратился ко всем молящимся:— Я вам уже говорил и еще раз повторяю: если вы не знаете толком какого-нибудь слова или имени, не пишите его в записке... А то вот видите, меня в соблазн ввели — я на панихиде из-за вас смеялся...При этом Владыка добавлял еще вот что:— А если бы я им так не сказал, они меня бы обязательно за этот смех осудили.

Чтение записок вслух — совершенно необходидмый элемент современного богослужения. Прихожане внимательно это слушают, ловят знакомые имена из своих поминаний и особенно благоволят к тем священнослужителям, которые произносят внятно и с видимым усердием.Мне рассказывали о некоем монахе из Почаевской лавры, который читал имена очень внятно, но чрезвычайно быстро, строчил, как пулемет... Кто-то решил над ним подшутить, и ему подсунули записку, где множество раз повторялось одно имя — “Тит”, а в самом конце было приписано “та-та-та”. И монах, как по нотам, воспроизвел:— Ти-та-ти-та-ти-та... Ти-та-ти-та-ти-та... Ти-та-ти-та-ти-та... Ти-та-ти-та-та-та-та...

За годы моего священства я собрал небольшую коллекцию поминальных записок. Кое-что из моего собрания я и хочу здесь воспроизвести.Самые простые искажения происходят по уже упоминаемой мной причине — незнакомые слова воспринимаются на слух. Вот, например, в ярославских храмах подаются специальные записки с именами людей, которым должна быть возглашаема “вечная память”. Для того, чтобы отличать эти поминания от прочих, на них пишут первые слова возглашения: “Во блаженном успении”... Так вот чего только ярославские старушки вместо этого не выводят: “Блаженные”, “По блаженству” и даже с фининспекторским уклоном — “во обложение”...Или слово — “отроковица”. Многие его толком не знают, но так как в храме постоянно слышат, то и пытаются воспроизвести кто во что горазд: “раковичку Ирину” или “девицу от рукавицы Зинаиду”,

Но есть и такие поминания, которые я бы отнес уже к жанру литургического творчества. В семидесятых годах одна женщина в храме города Мурманска за каждым богослужением подавала такую записку: “О упокоении дважды великомученика Владимира Ленина”. В конце концов, это стало известно органам компетентным, и она попала в психиатрическую больницу. Вышла она оттуда месяцев через шесть и больше “дважды великомученика” уже не поминала.

Вот еще один подлинный случай. К некоему батюшке подошла женщина и попросила его помолиться об упокоении души Владимира Ильича Ленина. Священник делать это категорически отказался, а свой отказ объяснил следующим образом:— Как известно, Ленин — вечно живой. А живых за упокой не поминают.

Одной верующей женщине пришлось в восьмидесятых годах сидеть в Краснопресненской пересыльной тюрьме. Соседка по камере заметила, что она молится, и сказала:— Я тоже одну молитву знаю. Только она мне почему-то не помогает.— А какую же ты молитву знаешь? — поинтересовалась та.— А вот какую, — отвечала соседка. — Помяни, Господи, царя Давида и бабку его Степаниду...(“Помяни, Господи, Давида...” — начальные слова 131 псалма, а уж “бабку Степаниду” очевидно приплели для рифмы.)

В недавние времена в патриаршем соборе в Москве, когда там в клире состоял архидиакон С.Гавшев, кто-то подавал такую выразительную записку:“О здравии озлобленного архидиакона Стефана”.

Чаще всего творчество в поминаниях проявляется под самый конец записки. Поначалу идут самые обыкновенные имена, а финал бывает оригинальный:“Царя Давида и всю кротость его” (Цитата, псалом 131).“Всех военно-убиенных”.“Всех усохших сродников”.“Всех забытых и всех заброшенных”.“Всех сродников по плоти и крови до седьмого колена от Адама и Евы”.“Всех бывших младенцев”.“Всех видимых и невидимых младенцев”.

А вот целый пассаж, который я бы назвал поэтическим. (Сохраняю правописание подлинника.)“Всех воиных убиеных Всех млоденцов безимяных всех млоденцов умерших Всех безродных умерших Всех утопляющих Всех удавляющих Всех згорающих Всех убивающих и Всех умерших”.

Или вот такие лирические послания на тот свет:Вечный покой новопреставленной Раисе.Упокой, Господи, ее многострадальное тело.Возьми к себе ее ангельскую душу.(Подпись.)

За упокой Евгений.Царство тебе Небесное.Мир праху твоему.Пусть земля будет тебе пухом,Вечная тебе память.Низкий тебе поклон.Придет мой час —приходи за мной.Твоя Тамара.

За упокой Сергея.Мой любимый хороший я люблю тебя.Мой милый хороший я люблю тебя.Сережа мы с тобой встретимся лет через 50.Ларисаизвини за почерк(Подпись.)

И еще о творчестве. В простом народе еще живы старинные заговоры, которые в свое время собирал и опубликовал М.Забелин (“Русский народ, его обычаи, обряды, предания...”). Жанр этот не только существует, но, как видим, и модернизируется. Вот “молитва”, которая попала ко мне в 1989 году. Привожу ее полностью с сохранением всех особенностей подлинника.“молитвашел Господь Иисус Христос с востока вель собой 1012 ангелов 1216 апостолов встретились с ними Мати Божия сын мой куда Ты идешь я иду к новорожденой робе Божией Евдокии узнать откуда взялся рак рак откуда ты взялся от тоски или сердцем или от глаза или от жизни или от буйного ветра иди рак туда тут тебе небыть в рабе божеи Евдокии червоного кровь непить белого тела некрушить не косить не сушить иди рак в синию море пей рак морскую воду и глатай рак морской песок и глатай рак морской каменьаминь аминь аминь”.