Нейл Страусс - Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы

Годы спустя, летом 82-го, я работал в Манхэттене, занимаясь организацией туров в компании «Contemporary Communications Corp.», когда мне позвонил Том Зутот. Он сказал, что подписал этих «Motley Crue» на «Электру» и хотел бы поместить их в тур с «Aerosmith». Он намекнул, что есть возможность стать их менеджером. Однако я только что подрядил для «Aerosmith» своих старых добрых клиентов «Pat Travers», так что Зутоту не повезло. Кроме того, Дэвид Крэбс — глава нашей компании — не думал, что для компании, находящейся в Нью-Йорке, имеет смысл брать клиента из Лос-Анджелеса.

Однажды я уже слышал о «Motley Crue» ещё до того, как мне позвонил Зутот, когда Эрнандо Кортрайт из «A&M Records» показал мне пластинку, выпущенную фирмой «Leathur Records», под названием “Too Fast for Love” и сказал, что он в восторге от этого и хочет подписать эту группу. Фотографии на обложке, которые, как я узнал позже, были сделаны свадебным фотографом, который прилепил парням накладные волосы, были просто смехотворными. Это выглядело настолько комично, что я не придал им особого значения.

Именно тогда Ронни Джэймс Дио вернулся в мою жизнь. Он рассказал мне о группе с роскошным барабанщиком, который ему понравился. В то же самое время менеджер «Pat Travers», Док МакГи, пожелал, чтобы я присоединился к его компании. Я принял его предложение, полагаясь на слепую веру, т. к. я никуда не продвигался в своей прежней должности. Первое, что Док и я сделали вместе, это отправились в Лос-Анджелес, чтобы посмотреть на эту группу, о которой говорил Дио. Это снова были «Motley Crue», и они сразили нас наповал. Они совсем не выглядели такими убогими, как при первом моём впечатлении. У вокалиста был уникальный голос и неукротимая энергия, музыка имела большую тенденцию к популярности, а шоу было просто невероятным. Это был сплошной хит в действии: можно было привезти их в любую точку Мира, поставить перед публикой, и они уделали бы кого угодно. Как только я увидел их, мне сразу стало понятно, что вся работа, которую я делал прежде в этом бизнесе, была похожа на учёбу в колледже, поэтому теперь я точно знал, что делать с этой группой.

С начала тура группы с «Kiss» этическая сторона моей работы материализовалась самым неожиданным образом. Парни превратились в настоящих животных. С Винсом, носящимся по всей сцене, и Никки, изображавшим из себя плохого парня, они устраивали такое нокаутирующее шоу, что отодвигали на задний план «Kiss». На протяжении туров «Shout», «Girls», «Theatre» и первые две трети «Feelgood», за исключением только двух или трех выступлений, группа была так неизменно хороша живьём, что в тот или иной момент волосы на загривке вставали дыбом во время каждого их выступления.

Но управление этой группой за сценой никогда не было легким занятием. Это — четыре испорченных индивида. Винс — калифорнийский сёрф-рок-парень, павлин из павлинов, которому никогда не нужно было по-настоящему работать для своей славы. Думаю, что неприязнь к нему началась после того, как произошла автокатастрофа с Раззлом, т.к. группа была вынуждена из-за него давать благотворительные концерты, а он уходил в запои и трахался направо и налево, ставя тем самым под удар будущее группы. Тем не менее, справедливости ради нужно сказать, что никто в то время не осознавал алкоголизм как болезнь.

Мик Марс был полной противоположностью Винса: парень, который всю свою жизнь вытирал дерьмо со своей головы и был благодарен за простой луч солнца, даже если бы это закончилось бы на следующий день. Никки в основном был занудой, за исключением тех моментов, когда внутри него не плескался «Джэк Дэниелс». А плескался он там почти каждый вечер. И Томми, который был похож на маленького ребенка, бегающего вокруг в поисках тех, кто мог бы заменить ему отца и мать. Он мог быть самым милейшим и добрейшим или же самым избалованным и надоедливым ребенком в Мире. Но это присутствовало всегда: либо поведение Винса, либо наркомания Никки, что подвергало группу опасности.

Тем не менее, всё изменилось, когда группа протрезвела для записи «Feelgood», который стал громадным триумфом. Сочетание новой для них трезвости, напряжённости в их браках и достижения такого уровня успеха, о котором они даже не могли мечтать, привело к тому, что в группе начали происходить изменения. Появились страхи, усталость и перепады настроения, и Томми, и Винс снова начали пить. Никки, который женился на девочке, которую он даже едва мог видеть, потому что был всегда занят, стал по-настоящему неприятным, чтобы иметь с ним дело. Каждый дышал ему в задницу, и он начинал им верить. С высоты своей значимости он был гением маркетинга, но теперь он звонил в офис в бешенстве от того, что его плотник, видите ли, считает, что «Feelgood» должен был продаться количеством в семь миллионов копий, вместо всего четырёх с половиной. И не было ничего, что мы могли бы сделать или сказать, чтобы успокоили его.

Я хотел, чтобы у группы было много времени для работы над их следующим альбом. Я знал, что будет очень трудно написать продолжение «Dr. Feelgood», и был шанс, что в ожидании записи они смогут получить новый контракт с «Электрой», что позволит им заработать двадцать пять миллионов долларов. В то же самое время, они нуждались в отдыхе, чтобы повидаться со своими новыми детьми: в течение нескольких месяцев у Винса и Шариз родилась их первая дочь Скайлэр (Skylar), а у Никки и Брэнди — их первый сын Ганнер (Gunner). Томми же упустил момент, хотя он по-настоящему начал задумываться о том, чтобы заиметь собственного ребенка с Хизер.

Пока обсуждались условия нового контракта с «Электрой», отношения в группе становилась всё более непрочными. Винс снова начал пить. Он приезжал на репетиции нового альбома в хлам, а затем рано уезжал, потому что по пути домой ему нужно было перепихнуться с какой-нибудь порнозвездой. К весне 1991-го я вынужден был позвонить ему и сказать, что он может не появляться на репетициях до тех пор, пока у него не появиться желание работать вместе. Поэтому Винс, прихватив с собой какую-то порнозвезду, улетел на Гавайи, не сказав нам ни слова, и опустошал там все свои кредитные карточки до тех пор, пока ему не пришлось возвратиться домой, где его с нетерпением ждала Шариз, чтобы убить. Он быстро успокоил её — он был настолько хорош, что, если бы вы вошли в вашу спальню и увидели, как он трахает вашу жену, он за пять минут мог убедить бы вас в том, что вам всё это померещилось. Затем он сел в самолет до Тусона и лёг на обследование в реабилитационную клинику.

Все мы летали туда и встречались с Винсом, уговаривая его сделать для себя группу приоритетом и объясняя, что мы будем поддерживать его столько, сколько потребуется. Винс поклялся, что он приехал туда не просто так, и обещал сделать над собой усилие.