Ганс Рефельд - В ад с «Великой Германией»

10–11 августа 1944 г.С утра из района линии обороны Восточной Пруссии к нам прибывают в качестве пополнения так называемые солдаты ландвера из местного населения. Между тем город прочесали и окончательно очистили от врага. В течение дня состоялись только небольшие стычки на линии фронта. Все больше этих солдат из Восточной Пруссии прибывают на нашу линию обороны. Нас сменяют, и мы направляемся отдыхать к югу и юго-западу от города. Здесь мы узнаем о дальнейших планах командования дивизии. Очередная цель — соединиться на севере с курляндской армией и сформировать там соединение ландвера. 19 июля 1944 года русские заняли город Шауляй с задачей пробиться на запад к Балтийскому морю. Тогда курляндская армия была бы отрезана! У города Куршенай уже начались отчаянные сражения. Наши ряды постепенно редели.

12–13 августа 1944 г.Сегодня мы стартуем! Нас отправляют на север. Мы проезжаем города Шлоссберг (Пиллкаллен), Газельберг, Траппен. Затем — на Мемель.

14–15 августа 1944 г.Далее мы проезжаем города Виллкиш, Кен, Таураге и далее по дороге на Тильзит — Шауляй до Панкрацентис, потом на север, до сих пор не соприкасаясь с противником, — до Крязя — Коляина — Луоке, а там на дорогу Тельсхе — Шауляй и к выходу на железную дорогу Шауляй — Либава. Здесь мы впервые встречаемся с русскими. Мы едем лесом и видим на его опушке, где дорога снова выходит на свободную территорию, как иван подготавливает к бою «катюши»! Как только мы услышали уже слишком хорошо известный нам многократно повторяющийся рев ракет, я дал команду: «Быстро от машин, вниз в укрытие!» Солдаты, словно их задницы смазали скипидаром, бегут вниз, стараясь найти себе в ямах какое-либо укрытие. Я, как тогдашний командир роты (таким меня сделал наш непопулярный новый ротный), сидел в легковой машине за старшим лейтенантом Г. Когда водитель внезапно остановил машину, я еще раз приказал: «С машин! Вниз! В укрытие!» Затем я прячусь в дорожной канаве и стараюсь сделаться таким маленьким, как это только возможно. И сразу же завыло и затрещало все кругом. И слева, и справа, и даже посреди дороги! Это был залп из 24 ракет, которые несутся на нас в едином пакете! Мы, «опытные зайцы», зарываем нос в грязь и выжидаем. Казалось бы, все хорошо укрылись, но тут внезапно мы слышим отчаянный крик. Кто-то кричит и причитает!

К этому случаю имеется предыстория: этот обер-лейтенант Г. стал нашим командиром роты, после того как наш старый командир, обер-лейтенант Шмельтер, остался в Румынии. Во время атаки в карачевском лесу он, сидя на танке, ушиб ногу, когда поворачивалась башня. А этот «новый» сделал нас одного — командиром взвода, другого — командиром отделения! Г. был непопулярен среди солдат. Сначала он заменил всех унтер-офицеров, одного за другим, чем ослабил общее руководство подразделением. Когда он приказал мне принять на себя обязанности командира роты, я сказал ему: «Господин обер-лейтенант, я бы этого очень не хотел и предпочитаю остаться лишь в своей минометной батарее». Тогда он пригрозил мне наказанием из-за отказа выполнять приказ! Ну и прекрасно, подумал я, пусть он только попробует это сделать. Г. не имел никакого права на мое назначение. И потом, мы не забыли про его команду: «Если одного из вас ранят, то я не желаю слышать никаких криков и стонов! Закусите губы и держитесь молодцами!» Тогда мы, «старые зайцы», подумали: «Ты засранец! Хотели бы мы однажды услышать, как ты закричишь, если получишь осколок в задницу!»

Мы прыгаем к нему, и я слышу, как ефрейтор Лудольф Винцельберг кричит: «Ха-ха! Друзья! Слышите, как он кричит? А ведь он должен был закусить губы!» Парень прав! На самом деле обер-лейтенант получил тяжелое ранение в руку. Осколок вырвал ему большой в кулак кусок мышцы из плеча. Это, конечно, очень больно, каждый может это понять, но лучше бы ты раньше не раскрывал свою пасть! Теперь сам себя наказал. Позднее наша рота получила от него письмо из военного госпиталя в Кёнигштейне/Таунус. Там он самым серьезным образом требует, чтобы фельдфебель (Оскар Геллерт) посылал ему из нашего пайка коньяк, сигары и сигареты! Когда фельдфебель показал мне это письмо, я сказал ему: «Дай мне, Оскар, пакет, я кое-что ему пошлю!» Затем я завернул махорку в провонявшую от пота обмотку, а сверх того упаковал маленькую бутылку водки и написал: «С самыми хорошими пожеланиями к выздоровлению, однако по возможности я бы не хотел с тобой встретиться». Это звучало не слишком любезно, но он сам заработал такое отношение к себе. Конец!

16–17 августа 1944 г.Теперь у нас уже нет командира роты, но война продолжается! Мы готовимся к наступлению. Грузовики отправляются назад, в укрытие. Старший лейтенант Шмельтер, командир 2-го батальона, направляется с нами по дороге к Венте. Эта река бежит внизу, в нескольких километрах под нами по склону холма. Мы решительно продвигаемся к ней по свободному пространству, где иван сразу может проследить за каждым нашим шагом. Правда, у нас достаточно оружия для обороны. Однако у русских мощная артиллерия. И опять же эти проклятые летчики, вновь и вновь появляющиеся на своих Ил-2. Чтобы укрыться от них и сохранить жизнь, я заползаю в проходящую по обочине дороги водопроводную трубу. Вмещаюсь в нее с большим трудом. Когда в конце трубы я смог снова увидеть ивана, то с большим трудом сразу же прячусь. Теперь, глядя в бинокль, я наблюдаю за ним и вижу зенитное орудие в кустарнике. Я был бы рад, если бы его там не было. Когда я снова захотел отползти назад, то понял, что это невозможно. Я твердо застрял. Ранец с хлебом и пристегнутой к нему кухонной посудой буквально защемил меня. Теперь я могу ползти только вперед. Человеку должно же все-таки везти! И, когда я вышел на дорогу, меня никто не обстрелял. Однако я перебежал как можно скорее на другую сторону. Слева от меня деревня Гут Силенай и поблизости от нее Гут Курсениай.

17–18 августа 1944 г.Нашей пехоте удалось сегодня дойти до Курсениай. Мы спешим перенести наши тяжелые минометы через поле. Танки другого подразделения и наши штурмовые орудия идут рядом. Танки типа «Тигр» здесь не задействованы. Тяжелые сражения ведутся у местечка Куршенай, однако мы продолжаем идти вперед и приближаемся к Пурвиниай. Теперь противник остается у нас позади, и мы без особого труда занимаем это местечко. Мы постепенно наглеем! Если и дальше станем продвигаться таким образом, то все пойдет по намеченному плану. Таким образом, будем придерживаться девиза: «Тише едешь — дальше будешь». Вплоть до курляндской армии.

19–20 августа 1944 г.Пока мы ночью рассуждаем, как будем двигаться дальше, раздается приказ: «Ожидается атака! Приготовиться к обороне! У нас открытые фланги с обеих сторон, и это может быть опасно!» Мы получаем также приказ по части на сегодняшний день полковника Немарка: «…1-й батальон на бронетранспортерах под командованием капитана фон Басе (из Хагена!) может теперь называться „батальоном львов“. Они дрались, как львы!» Солдаты позднее нарисовали на своих бронетранспортерах, помимо отличительного знака батальона, еще и изображение льва. Иван, пожалуй, заметил между тем, что перед ним что-то происходит. Однако он не знает наших намерений нанести удар и прорваться на север к курляндской армии.