Ганс Рефельд - В ад с «Великой Германией»

5 октября 1944 г.Моторизованная пехотная дивизия «Великая Германия» должна удерживать положение на западе от Куршеная. Однако Иван появляется уже повсюду! Мы двигались по маршруту Тусиаи — Пивениаи — Йонша — Пайсиай. Русские дерутся, как дикие звери. Это начало опасного русского большого наступления с целью отбросить нас в море. Рано утром мы услышали мощный вой снарядов на участке соседа. Там частично стоят довольно слабые подразделения фольксштурма. Иван начал мощную артподготовку, затем пехота пошла в атаку и прорвала фронт. Его там больше не существует! Единого руководства, по существу, уже нет.

6–7 октября 1944 г.Создается «боевая группировка Фабих», куда вошли мы, 2-й батальон, артиллеристы штурмовых орудий 303 и 3-я танковая бригада «Великой Германии». Сражения идут на окраине Луоке, важного узлового пункта на шоссе. Едва мы вышли к предполагаемой позиции и начали ее обустраивать, как появились русские с многочисленными танками. Невольно подумаешь: «Откуда у них столько танков, которые появляются снова и снова, несмотря на нашу противотанковую оборону?»

7 октября 1944 г.Луоке необходимо удержать при всех условиях! Предстоит сражение, чреватое массовыми потерями с нашей стороны. Я по-прежнему числюсь в резерве командования при обозе. Однако и для меня этот бой будет «мрачным»! Никто не знает, куда девать поломанные танки с сидящей на них пехотой. В 18.00 получаем приказ: дивизия должна отступить и вступить в бой на позиции у Виндау (Вентспилс по-литовски). Между тем Луоке окружен почти с трех сторон! Для сражающегося там 2-го батальона существует серьезная опасность оказаться в котле. Боевой группировке «Фабих» запрещают отступать. Однако все это было только начало! Как я узнал от раненного там фельдфебеля Пликата, группировка стала отступать с новыми противотанковыми пушками пехоты. Боевая группа решила попробовать прорваться на запад. Мы получаем новый приказ: «Все, кто входит в „Великую Германию“, должны как можно скорее, в зависимости от сложившихся обстоятельств, выйти обратно на линию обороны Восточной Пруссии и удерживать там позиции». Необходимо оборонять линию Пиелиай — Бедаукай— Бадмакаай. Затем мы должны выйти на линию Виесвиниани — Стулпиниаи — оз. Тавсола. Там держать оборону. Если это окажется невозможным, то следующая линия: Трелов — Плунд — оз. Вирксто — Нотена. 2-й батальон «Великой Германии» из Луоке должен выйти на запад и обороняться западнее Тельсе, севернее шоссе на Плунге. Там можно создать временную линию фронта.

8 октября 1944 г.2-й пехотный батальон запрашивает разрешение на выход из Луоке. Обоз должен выехать в юго-западном направлении. Линию обороны Восточной Пруссии (ее самое внешнее кольцо) невозможно удержать, так как иван появился там раньше, чем обороняющая ее пехота! Вокруг Мемеля были запланированы три линии обороны. Но, во-первых, все получилось по другому, а во-вторых, совсем не так планировало командование!

9–10 октября 1944 г.Уходим! По существу, мы ударились в настоящие бега от русских подбитых танков и собственных подразделениий, чтобы сначала очутиться в городе, а потом и в гавани Мемеля! Мы едем назад от Каркельбека. Выйдя на побережье, должны создать последнюю оборонительную линию перед Мемелем с севера от Паланги. Едва мы отъехали ночью от аэродрома, как на взлетной полосе раздался чудовищный взрыв! Короткий отдых ночью на старой немецкой границе мы получили в покинутом доме с граммофоном. Так как пружина в нем была порвана, мы крутили диски пальцем и искали подходящую к нашей ситуации пластинку. Мой друг Лудольф Винцельберг был «машинистом», т. е. именно он крутил диски. Мелодия звучала то быстрее, то медленее! В таком ужасном исполнении мы слушали прекрасную песню «В лесу, в тихой долине» и на обратной стороне, очень подходящую к нашей ситуации: «Навеки забыт в мавританской пустыне…», песню бедного иностранного легионера. Мы были в восторге и все время просили Людольфа завести еще «бедного легионера». И вновь то громко, то тихо дребезжал старый граммофон, проходя еще один круг! Внезапно прибыл связной с сообщением: «Быстро выходите! Выезжайте по направлению к Мемелю, иначе иван поцелует вас в жопу!» Да! Этого действительно следовало ожидать! Мы должны были выйти и бежать во всю прыть, а не рассиживаться в этом доме. На развилке стоял наш товарищ и кричал водителю: «Ты что, с ума сошел! Едете прямо в пасть ивану. Поворачивайте налево, на Мемель». Нам повезло, что он оказался на дороге, так как иначе мы оказались бы в плену у русских! Иван ночью после бомбежки занял Палангу, и мы опять должны убегать.

10 октября 1944 г.Чтобы затруднить наступление противника, мы обороняем дорогу от Кроттингена на Мемель. Наряду со стремящимися к Мемелю нашими войсками (не «Великой Германии»!) идут печальные длинные поезда с беженцами. Грузовики с высокими бортами везут большое количество домашнего скарба и людей: женщин, детей и стариков. Здесь же французские военнопленные, которые сопровождают немецких крестьян и помогают им! Они тоже не хотят попасть в руки союзников большевиков. В то время как мы охраняем дорогу, этот поезд с беженцами едет в Мемель, откуда они надеются уехать на судах в Германию. Мы получаем в качестве подкрепления подразделение фузилеров. Пока мы еще не слышим звуков сражения. Но иван энергично преследует нас. После нескольких нервных ночей, поскольку мы не знаем, насколько сильна наша оборона и что планируют русские, покидаем наши позиции на дороге и едем на окраину Мемеля. Мы полагаем, что этот город, являющийся мостом между армией страны и Германией, необходимо удерживать всеми силами. Командование рассчитывает здесь на 3-й батальон и далее, восточнее, на нас, 2-й батальон пехотного полка. Мы срочно готовимся к обороне. Слабая линия фронта проходит восточнее Кюсте вплоть до железнодорожной линии Мемель — Кроттинген. Непосредственно за этой линией Кункен — Гёрге — Сцодейкен — Йонелл и Рундгёрге наши огневые позиции. Наблюдательный пункт находится перед позициями полка и от наших окопов примерно в 150–200 м, на горных склонах. Мы быстро роем окопы и сооружаем земляные укрепления примерно в 150 м позади основной линии обороны. Теперь мы готовы в случае представившейся возможности двинуться вперед. Как всегда, я занимаюсь тыловым обслуживанием своих минометчиков и разведчиков.

Минометчики и разведчики исследуют всю окружающую местность. А солдаты всегда любопытны! Там мы нашли на рельсах железной дороги несколько вагонов прямого сообщения с завешенными окнами. Итак, никто не осматривал их купе! Эта часть поезда принадлежала главнокомандующему группы армии «Север»! То, что мы там найдем, может принадлежать всем. А были там хлеб, консервы, сигареты, шоколад, какао, огромное количество писчей бумаги и, что меня особенно интересовало, большое количество картографического материала! Географические карты, измерительные инструменты и, что обрадовало наших вояк, большое количество отпускных документов! Парни набили ими все карманы. Теперь у меня много хороших карт и сигарет. Но отпускные документы? Впрочем, их «удобно» держать под рукой для возможного тайного употребления! В то время как мы внимательно осматриваем весь поезд, появляются наши офицеры из штаба и ставят у него охрану. И в дальнейшем его тщательно охраняют. Штаб нашей дивизии находится в Гут Пурмаллене. Много времени мы не могли отсутствовать. Надо было тщательно готовиться к обороне. Иван продолжает «буйствовать» все сильнее. Мы зажаты здесь на очень узком пространстве, за нами только город Мемель и гавань, а затем, за спиной, Балтийское море! Это уже совсем «фигня». Однако мы в состоянии активно сопротивляться. Боеприпасов у нас в наличии достаточно, батареи морского флота и побережья стреляют по целям на суше! Кроме того, нам помогают еще два крейсера Балтийского флота! Это «Принц Евгений» и «Лютцов». Они представляют собой довольно значительную огневую мощь! И собственная артиллерия имеет столько боеприпасов, как никогда раньше. Русские, проникшие глубоко на юго-запад, подошли к Балтийскому морю. Наш обоз оказался в серьезной опасности. На своем грузовике я держу небольшой металлический сейф с замком. Там у меня все «сообщения с фронта», которые хочу оставить только для себя. Вернусь ли я когда-нибудь на родину? (Дополнение после войны: к сожалению, мои записки пропали. Захватили ли их русские — не знаю.)