Вилли Фей - Танковые сражения войск СС

Ночью со стороны Заарландштрассе доносился шум танков, и на рассвете можно было ждать сюрприза со стороны русских. Мы не ошиблись. С первыми лучами солнца загремели орудия русских танков. За ночь они отбуксировали подбитые машины, и их место заняли новые, готовые к бою. Мы стреляли с максимально возможной скоростью, но попаданием вражеского снаряда нам порвало гусеницу. После часового боя русские танки и противотанковые пушки смолкли, а мы лишились хода.

Обсудив положение с экипажем, я пешком отправился в Тиргартен за эвакуационной «пантерой», несмотря на сильный артобстрел. Мне повезло — единственной уцелевшей эвакуационной «пантерой» командовал мой бывший наводчик Лео Пиллер. На «пантере» мы отправились к Потсдамер-Плац, где под сильным огнем вместе с Пилле- ром подцепили «королевский тигр» с порванной гусеницей на буксир, чтобы оттащить танк в район Рейхсканцелярии. Через три часа мы починили гусеницу и снова вернулись на Заарландштрассе. Потом к нам подошли два офицера люфтваффе, которые попросили меня пройти вместе с ними в здание Министерства авиации, где располагался наш штаб. Радиосвязь уже давно прервалась. Вскоре мы прибыли на место, пробравшись через руины разбомбленных домов. Вражеская артиллерия продолжала бушевать, и мы провели больше времени в укрытиях, чем в пути. Командир батальона штурмбаннфюрер Херциг хотел узнать, почему я отвел танк в тыл на три часа. Рассказав ему обо всем, я бегом вернулся к танку. Мне было приказано найти подходящую позицию у Потсдамер-Плац и подготовиться к отражению атак с любого направления. Мы поставили тигр у входа на станцию метро «Потсдамер-Плац», за баррикадой, укрывавшей нас от осколков. Таким образом, наш борт был прикрыт, но при этом мы могли вести огонь во всех направлениях, поворачивая башню. С этой позиции мы открывали огонь по любой замеченной цели. Пулеметы раз за разом открывали огонь по поднимающимся крышкам канализационных люков, из которых время от времени пытались вылезти русские пехотинцы.

385

1 мая у нас возникли серьезные проблемы с боеприпасами, и мы понятия не имели, где можно пополнить боекомплект. В середине дня огонь артиллерии вдруг стих. Поскольку никакой связи у нас вообще не было, я пешком

13 Танковые сражения войск ССотправился на станцию метро. К моему удивлению, станция была полна гражданских, которые испуганно смотрели на меня и спрашивали, закончилась ли война. После недолгих поисков я нашел армейского капитана, которого попросил доложить о нашем положении.

Оказалось, что это был мотоциклист связи, надевший шинель своего командира. Он дал мне кое-какую полезную информацию. От него я узнал о смерти Адольфа Гитлера. Он же сообщил мне, что недалеко от нас занимает позиции саперный взвод войск СС, усиленный группами фоль- ксштурма и гитлерюгенда. Посыльный выполнил мои указания, и вскоре к нашей позиции подошел обершарфюрер саперного взвода с несколькими своими солдатами.

Они принесли свежие новости — планировался прорыв у моста Вайдендаммер. Обершарфюрер сообщил, что у Рейхсканцелярии в полной боевой готовности стоят два бронетранспортера. Нам удалось завести одну из машин, и мы отправились к мосту Вайдендаммер.

Во время последней ночной поездки при свете пожаров мы не заметили воронку от снаряда, в которую и угодил наш бронетранспортер. Запустить его снова не удалось. После потери «тигра», который перестал слушаться управления, мы потеряли и бронетранспортер. Среди солдат, присоединившихся к моему экипажу, оказался уроженец Берлина, который взял на себя роль проводника. Вдоль линии метро, а оттуда — вброд через полуметровой глубины ручей, мы вышли к мосту Вайдендаммер.

Насколько я помню, прорыв начался около 0.15 2 мая. Во главе колонны шел «королевский тигр», за ним бежало множество солдат и мирных жителей. Сразу же за противотанковым заграждением нас встретил сильный огонь противника. Появилось много убитых и раненых. Нам с офицером люфтваффе удалось проскочить мост невредимыми. Поскольку дальше двигаться было невозможно, мы решили укрыться в здании берлинского управления городского транспорта. Там мы провели весь следующий день и ночь. За это время мы раздобыли рабочую одежду и двинулись пешком в сторону Фронау.

Дважды сбежав из плена, сначала в Берлине, а потом в Штойце, что на Эльбе, я вплавь переправился через Эльбу и Мульду у Рослау. После четырех недель в бегах на территориях, оккупированных русскими и американцами, неподалеку от Лойны меня задержал патруль американской военной полиции. Меня отправили сначала в американский лагерь, а потом передали на Рейн, в руки французов. В конце концов я оказался в лагере для интернированных лиц в Дармштадте.

В конце войны отважные танкисты действовали на всех участках фронта от севера до юга, ведя бои против наступающей Красной Армии.

В день капитуляции они сложили оружие и начали долгий и горький путь в плен, из которого многим нашим товарищам не суждено было вернуться.

8 мая 1945 года к востоку от Линца командующий II танковым корпусом СС генерал войск СС Вильгельм Битгрих обратился с последней речью к командирам и солдатам своего штаба, роты охраны штаба и 400-го батальона связи корпуса, который всегда находился при его штабе:

— Мои товарищи!

Мы все переживаем самый безнадежный день для любого солдата — Верховное командование отдало приказ о капитуляции, и мы в последний раз можем посмотреть друг другу в глаза. Как ни велико наше уныние, мы должны исполнить свой долг.

Наше будущее не определено. Нас ждет горечь плена и, возможно, депортация. Я всеми силами пытался привести основную часть сил корпуса к американцам. Эта возможность появилась благодаря тому, что часть корпуса вела бои с американцами в районе Линца. Благодарю вас за проявленный воинский дух, за верность и за достойную восхищения дисциплину, которую, я надеюсь, вы сумеете сохранить на пути сквозь ожидающую вас тьму.

Долгие годы, десятилетия мы не услышим гимна нашей страны, не услышим слов «Германия» и «родина». Но в мире наших сердец они сохранят свое священное значение для будущих поколений, которым Господь, возможно, дарует лучшую участь и свободу.

Да здравствует Германия, наша родина!

Ударная мощь дивизии «Дас Райх» впервые была усилена броней, когда в июне 1941 года, во время кампании в России, в бой вступила батарея из десяти самоходных орудий под командованием оберштурмфюрера Эберхардта Телькампа. Однако лишь весной 1942 года, во время доукомплектования и обучения во Франции, дивизия получила танковый полк, получивший технику в течение лета и осени. Первая, третья и шестая роты получили танки Pz-IVG, вторая, четвертая и шестая роты — танки Pz-IIIL, а восьмая рота гауптштурмфюрера Градера — три взвода «тигров» и один взвод Pz-III. Батарея самоходных орудий была переформирована в дивизион, которым командовал гауптштурмфюрер.