Сергей Чуркин - Спецслужбы России за 1000 лет

Еще одной заслугой сподвижников Петра была нейтрализация Голицына: ни он сам, ни подчиненные ему полки иноземного строя не предприняли никаких действий против царя.

В течение месяца на сторону Петра перешло большинство силовых институтов государства. Ф. Шакловитый был арестован, В. Голицын и его люди сами явились с повинной. Из главных сторонников Софьи на этом этапе из Москвы сумели скрыться С. Медведев и стрелецкий пятидесятник Никита Гладкий. Через некоторое время их задержал дорогобужский воевода в Бизюковом монастыре. Если учесть, что «царевы враги» сами являлись знатоками сыска, то следует признать оперативные возможности секретных служб Петра достаточно серьезными. Успешный поиск и задержание Медведева и Гладкого были бы невозможны без широкой агентурной сети и быстрой мобилизации соответствующих сил при малейших признаках обнаружения нужного человека. И еще один момент: необходимо было не просто сыскать «отступника», но «живым поймати и ко государю скоро доставить», ведь разыскиваемый мог покончить с собой и таким образом уйти от допроса и суда государева. Поскольку это происходило не так часто, можно говорить о высоком уровне подготовки секретных силовых подразделений, выполняющих волю Петра.

Одним из тех, кто обеспечил победу Петра в его противостоянии с Софьей, был князь Б. А. Голицын. П. Гордон, ставший впоследствии одним из наиболее приближенных к царю иностранцев, вспоминал: «Князь Борис Алексеевич Голицын распоряжался всем у Троицы потому, что никто другой не смел вмешиваться в такое щекотливое дело, каким оно сначала казалось» [159]. Но у князя не сложились отношения с царицей Натальей Кирилловной: она не простила ему заступничества перед Петром за В. В. Голицына. В итоге Борис Алексеевич был назначен начальником приказа Казанского дворца (по иерархии того времени – не выше 5-го места), отвечавшего за оборону южных рубежей России (границы с Персией и Османской империей). По сложившейся практике этот же приказ организовывал пограничную (сторожевую) службу.

1690–1694 гг. можно рассматривать как период двоевластия: власть вдовствующей царицы Натальи Кирилловны (современники называли ее Медведихой) фактически мало чем уступала власти ее сына. Стрелецкий приказ поручили князю И. Б. Троекурову, Разрядный – Т. Н. Стрешневу. Однако среди получивших ключевые посты лиц были не только приближенные Петра Алексеевича и его матери. Главой Посольского приказа стал один из сотрудников В. В. Голицына думный дьяк Е. И. Украинцев [160]. А первое (боярское) правительство царя Петра Алексеевича возглавил боярин Л. К. Нарышкин [161].

Одновременно с расстановкой на ключевых постах преданных Нарышкиным и Петру людей происходило усиление личных секретных служб государя. Одна из таких малоизвестных служб находилась в составе Семеновской потешной избы (позднее – Семеновского приказа) – канцелярии, ведавшей формированием «потешных» семеновцев и сбором средств на их содержание. Мы полагаем, что ее деятельность этим не ограничивалась. Поскольку и семеновцы, и преображенцы выполняли функции государевой охраны, скорее всего Семеновская канцелярия создавалась и для прикрытия работы параллельного (по отношению к Преображенской канцелярии) оперативного подразделения. Это логично: «потешных полков» (охранно-силовых подразделений) два, оперативно-силовых служб при них тоже две. В случае возникновения любой нештатной ситуации или разгрома одного из «потешных полков» вместе с канцелярией вторая структура смогла бы взять на себя всю необходимую оперативную и военную работу.

Н. М. Зотов. Гравюра с современного оригинала

Восстановление архива приказа Тайных дел, упраздненного боярами в 1676 г., было поручено «тайному советнику и ближней канцелярии генералу» Н. М. Зотову [162], одному из воспитателей Петра Алексеевича.

После смерти матери, последовавшей в 1694 г., Петр стал фактически, а после смерти брата Ивана (1696 г.) и юридически полноправным правителем огромного государства. Отношения между братьями, несмотря на все издержки междусемейных отношений, всегда оставались ровными и добрыми. Иван не вмешивался в игры, затеваемые Петром, хотя и был старше на шесть лет, а, напротив, всегда отдавал ему первенство. «Тихий и умом слабый» – характеризовали его современники, но молодой царь отнюдь не был глупым человеком, как пытаются представить его некоторые авторы. Слабый здоровьем от рождения, он часто пребывал в меланхолии, сторонился дворцовой суеты, пожалуй, даже побаивался бурных событий. Он успел жениться, у него родилась дочь – будущая императрица Анна Ивановна, но семейная жизнь одного из соправителей не изменила расстановки сил в придворных войнах конца XVII в.

Часто во время официальных мероприятий «государи московские», сидевшие на сдвоенном троне, кардинально отличались своим поведением. Иван после обязательной протокольной части старался покинуть помещение, а Петр активно вступал в диалоги, высказывал свое мнение, боролся за высказанную им позицию.

Молодой самодержец желал лично вершить свои начинания, в том числе участвовать в военных походах. Обеспечивать личную безопасность царствующей особы в походных условиях было непросто, особенно учитывая его характер. Однако с этой задачей успешно справлялись «потешные войска» – преображенцы и семеновцы, получившие в 1691/92 г. полковую организацию.

Не менее опасно было оставлять без присмотра столицу и недовольных царскими преобразованиями бояр и стрельцов. Надзор за положением дел в Москве возлагался на Преображенскую канцелярию, в 1696 г. реорганизованную в Преображенский приказ. Во главе приказа до самой смерти бессменно находился князь Ф. Ю. Ромодановский [163]. Он пользовался особым доверием Петра, на что указывает присвоенный ему титул – князь-кесарь (т. е. цезарь, царь). Еще одним доверенным лицом государя в тайных делах был Т. Н. Стрешнев. Петр очень часто в разговорах и в письмах называл его «отцом» и даже – одному из немногих! – разрешил сохранить бороду за «испытанную преданность».

Ф. Ю. Ромодановский. С гравюры XVIII в.

По петровскому указу Преображенский приказ получил исключительное право на ведение следствия и суда по всем государственным преступлениям, тем самым он стал единственным центральным органом политического сыска в России. Все другие сыскные, судебные и «силовые» приказы были обязаны передать ему материалы о «слове и деле государевом».