Семен Гейченко - У лукоморья

«Бысть изволение божие при державе благоверного и благочестивого царя государя и великого князя Иоанна Васильевича всея Руси, правящу ему тогда скипетр российского царства и при архиепископе Пимене великого Новгорода и Пскова, от создания же мира в летах 7077». Таков запев этой «Повести». Она рассказывает о том, как небесная сила ниспослала благодать на землю древнего Воронича, как явились людям разные чудеса и как люди стали рубить на месте открывшихся чудес сперва часовню, а потом храм и «честную обитель».

Псковский наместник Юрий Токмаков доносил царю Ивану Васильевичу о «небесной благодати», и царь приказал строить «обитель каменну», чтобы еще более укрепить литовский рубеж. И не ошибся. Монастырь стал не только местом обрядности, но и мощной крепостью под Вороничем. Не раз его монахи садились на коней и рубились с поляками, литовцами, немцами, пытавшимися захватить этот уголок русской земли и сам великий Псков. В благодарность за скорое строительство обители царь одарил ее дорогими книгами, ризами, а звонницу — своим колоколом. Дарили колокола цари и позже: Борис Годунов, Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Петр I…

До гитлеровского нашествия монастырская звонница была убрана прекрасными древними колоколами. Когда в 1922 году монастырь стал заповедным местом, Их стали беречь, как пушкинские реликвии. Они были взяты на особый государственный учет. Ведь это памятники не обычные, молчаливые, а поющие. Они гудели набатом в годины лихолетья, когда землю Воронича топтали и жгли лихие люди, полчища Стефана Батория и Гришки Отрепьева. Они звенели во времена «многих Мятежей». Их музыка направляла мысль Пушкина, когда ему стала являться тень царя Бориса. Эти колокола пропели Пушкину прощальную траурную песнь в 1837 году, когда его прах опускали в родную землю…

Встарь их было четырнадцать, и каждый из них — памятник искусства. Колокола были украшены богатым и разнообразным орнаментом. На многих были вылты надписи. На том, что прозывался «Горюн», ибо «пел он жалостно», была надпись: «Лит в лето 7059 (1551) при державе благочестивого царя и великого князя Иоанна Васильевича 8 сентября на Рождество пресвятыя богородицы». Он-то и был прислан Иваном Грозным в ознаменование открытия обители. На другом была надпись: «Лит сей колокол в лето 7146 (1638) при благоверном князе Михаиле Федоровиче в обитель пресвятыя богородицы на Святые Горы». На третьем — «В лето 7197 (1689) при царях и великих князьях Иоанне Алексеевиче и Петре Алексеевиче всея Великие и Малые Руси, при патриархе Кир Иокиме и митрополите нашем Маркеле Псковском и Изборском в Святогорский богородицкий монастырь».

Самый большой колокол весил 151 пуд 10 фунтов. По нему шла надпись: «Лит в Святогорский монастырь в Москве на заводе Данилы Тюленева в 1753 году. Ноября в 1-й день при державе благоверной великой Государыни Елизаветы Петровне Богоматери Честного Умиления тщанием тоя обители игумена Иннокентия».

Незадолго до своего бегства из заповедника гитлеровцы подорвали колокольню, разбили колокола, а медь отправили в Германию на переплавку. Остался лишь кусок большого колокола, который они не успели увезти. Сейчас стоит он у паперти собора, рассказывая всем входящим о вражеском злодействе.

Теперь всё в монастыре восстановлено: ограда, светёлки, кельи, собор и колокольня. И вот, наконец, решено возвратить этому памятнику голос.

Не легкое это дело — найти нужные, подходящие по времени и по звучанию колокола. Долго мы их искали и наконец нашли. Нашли не где-нибудь, а здесь же, на псковской земле, а часть и совсем близко — в округе Святогорья. Два больших колокола «лил псковитянин посадский человек Фома Юрьев сын Котельник, в лето 7080 (1572)», о чем свидетельствуют надписи и изображения псковских чудотворных образов на колоколах. Некоторые колокола были глухие, со сквозными трещинами и вырванными языками. Спасибо, помог нам ученый-металлург профессор Александр Юльевич Поляков. Он увез их к себе в Москву, сделал лабораторный анализ сплава, изготовил нужную «присадку» металла и «сосватал» нам литейную мастерскую института «Автогенмаш», где рабочие безвозмездно, в честь Пушкина, проделали очень хитрую реставрационную работу и вернули колоколам голоса.

Сейчас колокола подготовлены к подвеске на Свято-горскую звонницу. Идет подстройка их друг к другу, настройка основной мелодии.

А пока каждый вечер звон этих колоколов летит над Михайловским. Слышится сначала голос молодых детских дискантов и альтов, в их легкое, мелодичное звучание постепенно вплетаются раскаты средних — теноров. Они гудят неотразимо, звон набегает на звон, и наконец в их гул врываются баритоны и гром густой басовой октавы — торжественной и богатырски мощной, как эхо древнего Воронича.

Звуки несутся по усадьбе, рощам, лугам и полям. И так каждый вечер, каждый час, до утра следующего дня. Звуки заливают дом, двор, усадьбу Пушкина — всю округу. Они плывут по Сороти. И все паломники слышат снова и снова эту древнюю русскую песню о вечности, о родине, о душе народной, о великом поэте…

В июне 1959 года, к 160-летию со дня рождения А. С. Пушкина, в Пушкинских Горах был торжественно открыт памятник поэту. Это событие было отмечено широким народным праздником, на который съехались тысячи людей из разных концов нашей страны.

Сооружение памятника имеет свою давнюю историю. Впервые мысль о нем зародилась через две недели после трагической гибели поэта. Н. А. Полевой тогда писал: «Пусть каждый из нас, кто ценит Гений Пушкина, будет участником в сооружении ему надгробного памятника».

Но голос Полевого и других современников Пушкина оказался гласом вопиющего в пустыне. О монументе опальному поэту в условиях николаевской России не могло быть и речи, ведь только через три года на могиле его взамен деревянного креста было позволено поставить надгробие в виде скромного мраморного обелиска.

Вновь о памятнике Пушкину в Михайловском заговорили много лет спустя, в конце прошлого века, накануне празднования 100-летия со дня рождения поэта. Но и эта мысль, выдвинутая лучшими людьми той эпохи, потонула в дебрях бюрократизма.

По-настоящему вопрос о памятнике был поднят лишь после Октябрьской революции, в 1923 году, когда в связи с подписанием в 1922 году постановления о создании Пушкинского заповедника и его особой государственной охране было решено отметить пушкинские даты: 125-летие со дня его рождения и 100-летие со дня ссылки в Михайловское. На заседании юбилейного комитета было решено соорудить в Пушкинском заповеднике памятник. Был объявлен конкурс на проект памятника, который предполагалось воздвигнуть на средства Академии наук и от добровольных пожертвований.