Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли

Я был в Голливуде, когда туда приезжал далай-лама. Меня так взбудоражил его рассказ о бедствиях тибетцев, что я сказал Марку: «Мы должны что-нибудь сделать». Вся эта сцена появилась из-за моей встречи с далай-ламой! Кроме того, она добавила еще один пласт к характеру Купера.

В то время Купер казался единственным в своем роде детективом, который опирается и на разум, и на тело, и, что особенно важно, на интуицию.

На интуицию, да. Он и правда очень интуитивный детектив.

И только потом становится ясно, почему надо было действовать именно так.

Да. Оно росло и развивалось, но потом случились другие вещи — в связи с необходимостью расследовать убийство. Таким образом, пока росток креп, в почву попал яд, так что гибель растения была лишь вопросом времени.

В сериале часто стирается грань между тем, что внутри, и тем, что снаружи. Во всех интерьерах много необработанного дерева; на столах лежат оленьи головы, Вигвам с красными занавесями прячется в глубине леса и так далее. Когда Лиланд сознается / сознает, что убил собственную дочь, в комнате идет дождь. Так и было задумано?

Едва ли. Все эти внутри / снаружи... Я еще никогда так не говорил, но это — то, про что для меня и все кино, и вся жизнь.

Внутри и снаружи.

Шериф Гарри С.Трумэн (Майкл Онткин) и специальный агент Дейл Купер (Кайл Маклохлан) вот-вот откроют очередной аспект тайной жизни Лоры Палмер в «Твин-Пикс» (1989)

Можете что-нибудь рассказать про эпизод в конце третьей серии, когда Лора приходит во сне к Куперу и говорит, кто ее убил. Мы не слышим, я Купер слышит. А уже в начале четвертой серии он это забывает.

Это завлекающий маневр для следующей серии и при этом ложный след. У всех же есть подобный опыт пьяного разговора на сон грядущий. В какой-то момент кажется, что ты что-то понял. А на следующее утро либо понимаешь, что это абсурд, либо забываешь напрочь, либо и то и другое. В принципе, я почти всему могу найти рациональное истолкование, но вообще я не знаю, почему так случилось. Впустить нечто загадочное и дразнящее — вот на что это было похоже.

В сериале есть два постоянно повторяющихся плана, очень выразительных, — вероятно, как раз из-за повторов: ветер в кронах деревьев и светофоры, раскачивающиеся на ветру. Как возникли эти образы?

На пересечении Сиарквуд и Двадцать первой Лора в последний раз видела Джеймса — или Джеймс в последний раз видел Лору. Светофоры висят именно там. Их нельзя жестко закрепить из-за снега и перепада температур. Так что они реют на ветру, и это становится важным. Потом они опять появляются, когда Купер говорит, что все убийства произошли ночью. А ты видишь красный свет или как желтый, раскачиваясь, переключается на красный, и что-то ощущаешь. А потом это стало как вентилятор перед комнатой Лоры — что-то необычное и пугающее.

Джеймс интересен тем, что он байкер, а все байкеры в этом городе, кажется, постоянно тусуются в придорожном ресторане и слушают красивые, меланхоличные песни ангелоподобной Джули Круз — а не откусывают цыплячьи головы!

Правильно! Идея в том, что байкеры в Твин-Пикс были интеллектуалами, битниками. Обыватели слушали совсем другую музыку в других местах. А это была высокоинтеллектуальная банда байкеров. (Смеется.)

В то время ваши отношения с Анджело Бадаламенти, кажется, бурлили и кипели. Мир, который вы хотели создать с Марком Фростом, невозможно представить без этой музыки.

Кипели, это точно. К тому моменту мы уже написали «Падение» и я пошел в студию-офис Анджело, чтобы сделать «Тему Лоры». Он меня спрашивает: «Скажи мне, что ты хочешь». Я отвечаю, что сам не уверен. Начинаю рассказывать, он принимается писать и наигрывать. Пилотный эпизод был уже снят, так что у нас была картинка для работы. Не помню точно, как все было; помню, как сказал: «Давай нагнетай!» Ну, Анджело и стал нагнетать, и то, что он написал, показалось мне таким прекрасным, что я заплакал! Он на меня посмотрел и говорит: «Ты что, дурак?» А я отвечаю: «Анджело, это так прекрасно! Не могу выразить». Он даже смутился. Потом он повторял иногда: «Знаешь, Дэвид, я тебе доверяю, но, по-моему, тогда получилось не так прекрасно, как ты говоришь». Эту мелодию он так и не почувствовал, не считал ее классной.

В повествовательном аспекте музыка тоже очень важна. Стоит Джули Круз запеть, как обязательно что-нибудь случается. Как будто музыка создает события или некие смыслы — например, когда появляется Великан и говорит Куперу, что «опять началось».

Песни написаны раньше съемок этой сцены, так что там была пара песен и много случайностей. На площадке в этот день работали Купер с Трумэном и Женщина С Поленом, еще звучали песни Джули. У Бобби Бриггса был выходной, но он зашел на студию что-то взять. Мы готовились снимать сцену, и я говорю: «Бобби, ты нам здесь нужен». Он согласился: «Хорошо, здорово. А что мне делать?» — «Просто сиди здесь». И вдруг нахлынули эмоции, всех просто сразила грусть. Что-то случилось. Вы бы это сами почувствовали, сто процентов. Такая грусть заполнила всю комнату.

Донна начинает плакать. Купер это видит — только он один все видит. Может, еще Женщина С Поленом. И вот ломается Бобби. Видно, что Донна это почувствовала, на нее подействовала такая абстрактная вещь. И момент, когда Бобби погрустнел и почувствовал это настроение, был для меня самым важным. А ведь его там даже быть не должно было. Это меня очень порадовало, ведь если люди не остаются безучастными, значит, что-то на самом деле происходит.

Расскажите о подборе актеров для сериала. Один весьма специфический элемент, как мне кажется, — это присутствие актеров, которых многие помнят с детства и которых вы практически спасли от выхода на пенсию, лиц из прошлого, явившихся с определенным «багажом». Расс Тэмблину например.

Ну, Деннис Хоппер устроил мне день рождения и там познакомил с Рассом Тэмблином. Расс говорит: «Мы должны сделать что-нибудь вместе», а я отвечаю: «Знаете, Расс, я вас увидел, и я сделаю». Таким образом, я его держал в голове. Имя Ричарда Бимера возникло, потому что он друг Джоанны Рэй, директора по кастингу, и неожиданно все сложилось в его пользу. Еще было много никому не известных людей, но когда с ними встречаешься и говоришь, то вскоре понимаешь: это то, что нужно. Причем дело не только в том, что люди подходят, — когда ты видишь их лица, смотришь, как они говорят, ты сразу же меняешь какие-то сюжетные линии, начинаешь приспосабливать под них, опираясь на то, что они привносят.

Дело ведь не в том, чтобы спасти чью-то карьеру. Это странный процесс. Джоанна знает ужасно много людей. Это же общее место, но важно, чтобы роль досталась правильному человеку, от этого все зависит. Иногда на роль пробуются сразу несколько актеров, которые вполне могли бы сыграть, но ты продолжаешь пробы, пока не почувствуешь, что нашел именно того, кого видишь в каждой сцене, и ты благодарен ему за это. Так много имен всплывает. Перебираешь их в голове, примеряешь к каждой сцене, выбираешь кого-то — и не подходит; отличный человек, но, увы, не то.