Ярослав Тинченко - Белая гвардия Михаила Булгакова

(по команде того же офицера) перебежать обратно до Инженерного училища". В последующем Варвара Михайловна смогла через Демиевку пройти в центр города, откуда попала на Подол. Николка же остался со своими товарищами сражаться в здании училища.

Поздно вечером 30 октября на сторону большевиков перешли некоторые украинские части. Центральная Рада своими войсками прочно заняла большую Часть города. В этой ситуации почти все военные училища и школы прапорщиков, с целью сохранения жизни своих воспитанников, объявили о поддержке Центральной Рады и самоустранялись от продолжения участия в боях между большевиками и штабом округа. Ночью о капитуляции заявил и начальник Алексеевского инженерного училища генерал Эльснер. Помните, об этом есть упоминание и в "Белой гвардии": "Училище. Облупленные александровские колонны, пушки. Ползут юнкера на животиках от окна к окну, отстреливаются. Пулеметы в окнах.

Туча солдат осадила училище, ну, форменная туча. Что поделаешь. Испугался генерал Богородицкий и сдался, сдался с юнкерами. Па-а-зор…"У т — ром 31 октября сопротивление продолжили лишь горстка чинов штаба Киевского военного округа и отдельные добровольцы. Но и они через некоторое время сложили оружие. Власть в городе полностью перешла в руки Центральной Рады. С разрешения последней, из Киева на Дон, в зарождающуюся Добровольческую белогвардейскую армию генералов Алексеева и Корнилова отправились во главе с подполковником И. Кириенко все желающие "контрреволюционеры" из числа защитников штаба округа. Среди них было и много киевских юнкеров. Николай Булгаков с Кириенко не поехал, а остался в Киеве. Службы в Добровольческой армии ему таки не удалось избежать, правда, попал он туда лишь в 1919 году, но… об этом мы еще расскажем.

Впрочем, с Кириенко таки ушел на Дон один из косвенных героев "Белой гвардии", родной брат Натальи Владимировны Рейс, воплощенной в романе в образе возлюбленной Алексея Турбина Юлией Рейсс, капитан Петр Рейс. В то время он был курсовым офицером Константиновского пехотного училища, коллегой Леонида Карума (прототипа Тальберга), с которым ему еще приходилось работать в 1919–1920 годах.

В начале ноября в соответствии с приказом военного министра Центральной Рады Симона Петлюры Алексеевское инженерное училище было закрыто. Старший курс алексеевцев досрочно получил погоны прапорщиков инженерных войск, младший же курс, проучившись всего четыре месяца вместо положенных девяти, был распущен по домам. Алексеевское инженерное училище,

функционировавшее всего неполных три года, навсегда прекратило свое существование.

Среди бывших юнкеров-алексеевцев, несостоявшихся офицеров инженерных войск, был и Николай Булгаков, который отказался доучиваться в украинских военных вузах, где начались занятия еще в сентябре 1917 года. Фактически, вчерашний юнкер оказался, образно говоря, на улице: без высшего образования, без работы и какого-либо статуса ему пришлось просто сидеть дома.

Несмотря на то, что Николка снял свой военный мундир и стал простым безработным, его коснулся и третий переворот в Киеве — вооруженная борьба между войсками Центральной Рады и большевиками в конце января — начале февраля 1918 года, которая закончилась победой последних. Многие бывшие юнкера примкнули к украинским частям, чтобы с оружием в руках драться со своими давнишними врагами — большевиками. Николай Булгаков, не симпатизируя Центральной Раде, устранился от активных действий, и был безучастным свидетелем десятидневных уличных боев в Киеве. Правда, для него это не прошло даром: в один из дней обстрела города большевистской тяжелой артиллерией Николка был легко ранен обломками кирпичей, ударившими его после разрыва очередного снаряда.

Вот что об этом эпизоде из жизни Н. Булгакова мы находим в отрывке романа "Белая гвардия", повествующем о судьбе литературного образа последнего, Николая Турбина: "Николка, получив из рук Василия Ивановича сахарную карточку восемнадцатого января восемнадцатого года, вместо сахара получил страшный удар камнем в спину на Крещатике и два дня плевал кровью. (Снаряд лопнул как раз над сахарной очередью, состоящей из бесстрашных людей). Придя домой, держась за стенки и зеленея, Николка все-таки улыбнулся, чтобы не испугать Елену, наплевал полный таз кровяных пятен и на вопль Елены:

— Господи! Что же это такое?!

Ответил:

— Это Василисин сахар, черт бы его взял! — и после этого стал белым и рухнул на бок".

Контузия Николая Булгакова была легкой, а потому он достаточно быстро смог оправиться, и к четвертому перевороту в Киеве, состоявшемуся 1 марта 1918 года (н. ст.), был уже на ногах. В городе вновь воцарилась Центральная Рада, на первых порах поддерживаемая немецкими войсками, оккупировавшими Украину.

На Украине вновь стали функционировать высшие учебные заведения, в том числе — Киевский университет Святого Владимира. Военные училища так и не были восстановлены, а потому Н. Булгаков в армейской среде долгое время считался недоучившимся юнкером. 1 сентября 1918 года юнкер 1-го курса Алексеевского инженерного училища стал студентом 1 — го курса медицинского факультета.

Несколько видоизменился студенческий состав факультета. Как известно, в 1917 году на общих основаниях разрешили обучаться в высших учебных заведениях и женщинам. Этот закон не был изменен и при гетмане Скоропадском, а потому Киевский университет значительно пополнился девушками. Это добавило разнородности и медицинскому факультету, на 1 — й курс которого попали в подавляющем большинстве люди, знакомые со страданиями и смертью: фронтовые фельдшера и медсестры, младшие офицеры, наконец, бывшие юнкера.

В университете Николай Булгаков проучился чуть больше двух месяцев. Уже в конце октября в городе стали витать тревожные слухи о поражении немецких войск на фронте, развале австро-венгерской армии, голоде, забастовках и митингах в Германии и Австрии, а в довершение — восстаниях в украинских селах. В такой ситуации Киев постепенно стал мобилизовываться и вновь принимать военный облик. Гетман Скоропадский объявил о формировании Особого корпуса из русских офицеров, не желавших поступать в украинскую армию. Параллельно формировалась и так называемая Национальная гвардия — дружины, состоящие из офицеров военного времени — граждан Украины, которым в гетманской армии из-за неполного военного образования не нашлось места. В эти же дружины поступали бывшие юнкера, вольноопределяющиеся, сверхсрочные унтер-офицеры и добровольцы.

Военная молодежь Киевского университета горячо поддержала формирование Киевской добровольческой дружины Национальной гвардии под командованием генерал-майора Льва Николаевича Кирпичева. Это дружина создавалась под патронажем министерства внутренних дел Украины и непосредственным покровительством министра Кистяковского, которому гетман Скоропадский предоставил неограниченные полномочия. Параллельно с дружиной Кирпичева шло формирование 1 — й офицерской добровольческой дружины полковника Святополк-Мирского Особого корпуса.